Лела, уже вошедшая в дом, внимательно осмотрела Олешку, которого хлестали от плеча до середины бедра. Она махнула девочкам, и они сбросили его, растянули на полу и стали крепко обнимать. А сама Лела щедро обработала всю заднюю часть его тела этим жгучим дезинфицирующим средством.
– Иди в ванную под душем. Даже не думай намочить волосы и тщательно вымыть все остальное», — сказала она сразу после того, как все закончила и сняла с него наручники.
Вероника насильно потянула Олеску за цепь, избила его и потащила в «уборную», в гневе пиная ногами”.
Хозяйка сорвала с Олешки воротник, ударила его ногой по ягодицам и заставила пойти в душ.
– 10 минут хватит вашим глазам и ушам. Даже если вы потерпите неудачу, мягким «хлебом» станет ваш ответ. Швице! – Еще она ударила его ногой снизу в живот.
Вы также можете мыть тело спереди, используя тэнугуи. Олешка нанесла мыло на тыльную часть тела и как-то смазала маслом только ладони. Но Вероника не закрыла раздвижную дверь полностью и выглядывала в щель.
-Что это за доброта? Почему бы не подарить такой избалованной принцессе нежнейшую губку? Ласкать нежную кожу? Знаешь, как это называется? Это то же самое! – продолжила она со смехом. – Среди наших «инструментов» немало самых мягких и воздушных «губок», которые так ласкают вас, что моментально смывают ненужное и заставляют забыть о баловстве!
Конечно, помыть волосы, не намочив их, не говоря уже о том, чтобы сполоснуть под душем, было невозможно. Вспомнив свое прошлое, Олешка встал на четвереньки, прежде чем перешагнуть порог избы. Увидев совсем мокрые кончики волос, Вероника начала ругаться и пообещала хорошо наказать Олешку. Не надев на него ошейник, она резким ударом по цепи загнала его в ванную. Итак, Лизе предстояло провести там ночь, и в эту ночь он должен был быть там ее личной игрушкой. Ну, по крайней мере, это проще, чем пытаться удовлетворить прихоти четырех домохозяек одновременно и гадать, как вчера вечером. Если только с ней вдруг что-то не случится или она не предъявит очень завышенные требования. Оставалось теперь только молиться высшей силе.
В прекрасно обустроенном туалете изразцовую печь для комфорта поставили задом наперед, а и без того широкий мягкий диван растянулся на всю ширину, застеленный чистейшим бельем, а с двух сторон были положены одинаковые подушки, поставленные рядом сторона. Все ясно давало понять, что именно это и утверждала Лиза. Сама она ходила по ковру, явно ожидая свою «наложницу». Девочки сидели на креслах и табуретках возле красивого стола. На столе стоял огромный кувшин с холодной водой и длинный узкий чешский стакан. Смеясь, они говорили полушепотом.
Пиная и ударяя цепью, хватая Орешку за волосы и дергая его, отдавая таким образом приказания Орешке, Вероника, явно разъяренная, загнала его в эту комнату. Разговор прекратился. Лизе не очень понравился синяк на спине Олешки, но она обратила внимание на попу, тоже покрытую шрамами.
«Невесте еще нужно подготовиться к первому вечеру», — сказала Женя, складывая пеньюар, черный бюстгальтер и трусики, старое полотенце, чтобы набить чашечки бюстгальтера, и черные чулки, на этот раз в очень большую сетку, и повесив их на край, я бросила дивана. Она подтянула сандалии.
Лиза еще более пламенным взглядом взглянула на Олешку. Время от времени он бросает взгляд на женское нижнее белье, как будто воображая, что носит его. Затем она потерлась бедрами о мои бедра. Нетерпение, которое росло внутри девушки.
– “Наступает ночь, сон покидает мои глаза, и я смотрю на звездное небо до рассвета. И когда я смотрю на рога молодой луны, я вспоминаю полумесяц ее бровей. Это не моя судьба, не так ли? Разве не так?” Это моя судьба?» «Судьба? Я хочу разгадать тайну грядущих дней…» – пела и декламировала Лиза сладким голосом. Подойдя к Олешке, она схватила его за подбородок и подняла голову. Она посмотрела ему в лицо бездонными, оливково-черными бархатными глазами. Олешка слегка откинулся назад. Какое-то неприятное ощущение, смесь волнения и страха, вызвало у него неприятные мурашки по коже. Как обычно, когда я чувствовал взгляд своей любовницы. Но Лиза вдруг почувствовала что-то теплое в глазах и даже шевельнула головой, как бы желая приблизить к нему свое лицо. Она смотрела на него так около получаса, все больше и больше улыбаясь глазами, а иногда и невольно вытягивая немного губы. Словно где-то в глубине души она хотела его поцеловать. Ее сердце колотилось. Видимо, один лишь взгляд на него взволновал девушку. Наконец, как будто с нее было достаточно восхищения, она отпустила.
– Пожалуйста, оденьтесь. И так далее.
Затем она повернулась к дивану и глубоко вздохнула.
– милый! – Она выдохнула почти неслышно, то ли от тоски, то ли от удовольствия.
Лела пощупала кончики совершенно мокрых волос Олески.
– Какой безрукий неуклюжий человек!.. Боюсь, у меня нет времени, а надо бы его хорошенько высечь!
Вероника быстро-быстро несколько раз отхлестала Олешку раскаленной цепью.
– Можешь принести кнут и поперчить это чучело!
– Это перьевое чудо подождет до завтра. Нехорошо заставлять гостей ждать, — сказала Лела, уходя.
Она вернулась с феном.
– Это старый маминый фен. Вы хотя бы поняли, как им пользоваться?
-Что такое «чудо перьев»? – Вероника вдруг наклонилась вперед. – У меня есть идея! Чудом перо оказалось в гараже. Можно обмазать его чем-нибудь липким, посыпать этими перьями и заставить бегать, гоняясь за летящими птицами. Страшила, у него миссия пугала!
Девочки засмеялись и наклонились.
– Да, это! Пугало сад!
– В голове соломинка! Подходит для пугала!
– Пугало Горошины!
– Я представил это! Это интересно!
Пока хозяйки смеялись, Олешка сушила волосы. Вероника была прикована цепями и снова шла по ней.
– Сухой Метатель, почему ты сейчас оглядываешься?
Девочки засмеялись еще больше.
– Я это прекрасно заметил! Недавно он выплюнул жидкость из задницы!
– Пульпа!
– Очень жидкая мразь!
– Особенно во второй раз! Прямой выстрел!
– Как из пушки!
Слушая этот оскорбительный смех, Олешка мог только плакать в душе. Он даже забыл, что теперь ему приходится носить женское лохмотье и нижнее белье, какое обычно носят проститутки.
– Я тебя спросил или это стол? Что вы должны сделать? Хотите скрутить дырявую коробку? Или вам приказали что-то сделать? – Вероника схватила Олеску за волосы, нагнула его и начала яростно хлестать по попе и бедрам. Он закричал и упал на пол, отчаянно сопротивляясь.
— Я.. теперь, Вероника… — сказал он, нелепо бросаясь на колени, в страхе и нервозности бросаясь к дивану, не в силах понять, зачем он начал расправлять тряпки. Своими прыгающими руками.
– Что с ним происходит?- Вероника в гневе даже небрежно ударила его. – Забыли, что надеть первым? Лиз, где твоя трость? Это все, что вам нужно, чтобы вернуть ему память!
– Есть ли память у раковин и моллюсков, такая же, как у мозга? – Марина не справилась.
– Достаточно! просьба не беспокоить! Теперь он моя собственность! Если я решу, что его следует наказать, я накажу его собственными руками! – Лиза вскинула руки вперед. – Почему ты ловишь мух ноздрями? Или он действительно вытащит трость? Возьми и надень, не двигай!
– Он сортирует белье так, будто недавно превратился в гуся. Но как только вмешался кнут, он сразу понял, что от него требуется. – сказала Вероника, делая шаг назад.
-Рефон, Рефон! – Леля схватила свой лифчик и стала тыкать им в Олешку в лицо. – Далее набейте тканью пояс, чулки и верх. Бедные руки! -Олешку ударили по голове и швырнули вперед.
Он взял ее лифчик, затянул его и начал крутить. Его туго натянули и он прошелся по рубцам на спине, потирая их. Олеска тихо застонала и попыталась перетянуть его на спину, чтобы он не слишком сильно прижимался к ее коже. Процесс одевания замедлился.
– Пожалуйста, встаньте! – приказала Лиза. – Так! А теперь наклонись немного! – Трость сверкнула у нее в руке, и Олешка вскочил от сильной жгучей боли. -Что ты хочешь нам показать? Что заставляет вас чувствовать себя плохо, обижаться и, следовательно, не в состоянии немедленно выполнять приказы? Вы были наказаны за то, что сделали, поэтому вы должны это терпеть. Поэтому это не освобождает человека от обязанности с максимальной скоростью выполнять просьбы своей любовницы. Если вы этого не сделаете, вы пострадаете еще больше! – Лиза снова шлепнула его по заднице.
Страх притупил чувство боли Олески. Она держала бюстгальтер с чашечками вперед и накинула бретели на плечи, но бретели были покрыты длинными шрамами, доходящим до самой груди. Он опустил голову и нахмурился, чтобы девушки не заметили.
— Если хотите расправиться еще строже, вот и все! Все болезни уже позади! Может быть, он думал, что его уговорят, пойдут на уступки и даже заставят пожалеть об этом, как это может сделать только курица-мать? – Презрительно фыркнула Вероника.
– Поправляет подушку, накрывает ее, заправляет одеяло и целует меня на ночь в щеку!
Из-за сильного страха сделать что-то не так и недостаточно быстро Олешка допускал ошибки. Вместо того чтобы носить ремень с застежкой для носка, я быстро начал заправлять ноги в штаны.
Трость впилась ему в ягодицы, причинив такую адскую боль, что он упал плашмя на диван, стоя при этом на одной ноге. Лиза ударила его еще несколько раз.
– Действительно, это полная глупость!- пробормотала Вероника. – Как он собирался снимать трусы, когда этого требовала его любовница, а если на них была резинка?
– А за что нас так наказывают – дрессируют, обучают и воспитывают таких упадочных и тупоголовых животных? – Марина засмеялась.
– Мельница мелет медленно, так медленно! – Женя постучала пальцем по его макушке.
– Когда осел, вращающий водяное колесо, начинает замедлять ход, кнут проходит по нему без лишних криков. И темп ускоряется.
– Обычно таким ослам дают морковку под нос. Они бегут на полной скорости! К сожалению, здесь не тот случай…
– Где-то должен быть специальный питомник, специально предназначенный для таких особенных извращенцев! Вопрос только в том, зачем? Какая в этом необходимость?
– Они не сеют дураков. Они рождаются сумасшедшими и сами по себе!
Все остальное он надел сразу. Хотя это может быть не так много, как хотелось бы девушке. Лиза, слегка приоткрыв рот, смотрела поистине соблазнительными глазами на то, как сетчатые чулки, прикрепленные к поясу четырьмя резинками, соблазнительно и маняще облегают ноги Олешки. Когда я вставила плотно завернутую ткань в бюстгальтер, она торчала приятным холмиком.
– Теперь ты можешь носить брюки!
Олешка оттянула резинку как можно дальше, чтобы не задеть больную попку, и надела ее. Хорошо, что посередине была тонкая полоска, которая как-то закрывала зазор между половинками и не облегала комель. Старые раны были очень болезненны, а новые, которые только что нарисовала Лиза, обжигали. Сильная жгучая боль.
Олешка, уже в пеньюаре и босоножках, сидел в кресле, а Женя разделила волосы на пробор в два хвостика, закрепив корни резинкой с украшением в виде цветка. Я завязала небольшую ленточку над виском.
– Я не пользуюсь косметикой, но она размазывается и растекается так же, как и в течение дня. Это только испачкает ваше постельное белье.
– Давай, пойдем гулять!
Олешка расхаживал взад и вперед по дивану «женскими» шагами. Девочки захлопали в ладоши.
– Пава! Как есть паву!
«Я хочу снова увидеть эти чудесные шаги и принести свое сердце в жертву за лепет твоих губ…» Лиза опустилась на колени возле края дивана, наклонившись вперед, как будто держа обе руки руки вперед, как будто он широко раскинул руки обнимать. – иди ко мне! Иди, моя внучка! Я надеюсь, что это так!
– Боже мой, там сбоку ленточка! А сам лук улетает в первую же минуту экстаза, — бросила Вероника «капельку дегтя». Она ревнует Лизу и, конечно, хотела бы оказаться на ее месте. Но не на одну ночь, а навсегда. И теперь я считал ее самой опасной соперницей. Но, к сожалению, выместить свой гнев на Олешке она смогла лишь через несколько дней.
Лела толкнула Олешку сзади.
«Это благодаря тебе, наш гость, твоя хозяйка, что ты можешь сегодня спать на такой кровати и с таким бельем». Возможно, ты спал на чем-то подобном дома? Свежо и какой аромат!
– А как уютно смотрятся рядом эти две подушки! Для меня большая честь иметь возможность временно сблизить мою любовницу и наложницу Одалиску!
– Свадебное ложе ждет прекрасную невесту!
– Скоро состоится таинство первой брачной ночи!
Лиза встала с дивана.
– Я думаю, вам нужно иметь под рукой хороший, но компактный аргумент. На случай, если его мыслительные способности начнут ухудшаться, она порылась в своей сумке и вытащила широкий, размером с ладонь, кусок очень толстой многослойной кожи полуметровой длины, разрезанный пополам примерно на три четверти. По всей схеме пришиваются две лямки. Он также имеет двойную зигзагообразную строчку в центре одинарной широкой секции и на обоих хвостовых поясах. Девочки тоже от радости открыли рты.
– Да, такого «инструмента» нет пожалуйста не волнуйся! – восхищенно прошептала Марина.
Лиза повернулась к Олеске.
– Возможно, вы никогда раньше не прикасались к такому учебному предмету? – весело спросила она, глядя на его бледное, даже серое лицо. – И ты, наверное, не знаешь, как это называется?
– Ннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннн nnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnnn в нете…Мадам Лиза… -Он говорил мало, заикаясь.
– Я вам скажу. Это называется буксиры. Попробуйте прямо сейчас, чтобы не сомневаться в ее эффективности. А оказавшись в объятиях любовницы, он сделает вывод, стоит ли «притормозить» или притвориться доброй молодой женщиной. Стяните трусики и поднимите подол. Что, окаменел? Или замороженный? -Девочка посмотрела Олешке в глаза.
Он едва отступил. Затем он снова замер, не в силах ни думать, ни двигаться, словно встретился взглядом с самой Горгоной. В голову пришло восклицание – “За что?” Он знал, что если скажет это, то действительно получит хорошую порку. Я не сразу об этом подумал. Только это мгновенное «окаменение» спасло его.
– Его мозг окаменел и застыл!- Марина схватила его руку, вывернула ее назад, больно вывернула, пнула ногой в складку подколенной впадины и сильно толкнула. Он рухнул на диван, и Марина прижала колено к нему между лопатками. Лиза подтянула подол пеньюара и стянула с Олешки трусики.
– Я думаю, что это торможение, основанное на страхе. Это не непослушание. Таким образом, в тесте вместо ожидаемых 3 страйков вы получите 5 страйков. Но согласен, это лучше, чем 75 и выше, как будто есть наказание за неподчинение хозяйке?
Очень болезненный удар в бок мгновенно вывел его из этого ступора. Олешка кричала и пинала ноги в чулках и сандалиях. Следующий удар пришелся на одну сторону ягодицы, край которой был близок к самому порезу, но слегка перекрывался и сопровождался очень резким рывком. Его разорванные ягодицы уже не могли выдержать даже легкой пощечины. Крича и лая, Олешка извивается изо всех сил, мотает головой во все стороны, бьется лицом и лбом о диван, выбрасывает ноги и падает на пол, чем может каким-то образом повредить сандалии Вероники, Я даже забыл. Лук отлетел и повис, но было непонятно, чем и как он его ухватил.
Когда Лиза закончила учить Олегику «тесту», она передвинула табуретку в изголовье дивана и положила на него этот зуб.
«Надеюсь, его внешний вид будет способствовать твоему послушанию», — сказала она, поглаживая его еще более покрасневшую задницу.
– И еще творческая работа того, что принято называть мозгом!- вставила Марина.
Лиза любуется попкой Олешки, придерживает трусики, поднимает воздушный пенопласт в складках пеньюара чуть выше бедер, протягивает его от пояса до чулок на резинке и хватает ее за косички, чтобы подтянуть его стащил ее с дивана и с силой оттолкнул. Пусть он стянет с тебя трусики. Олешка стонала и действовала, стараясь не задеть свою и без того буквально стонущую задницу, которую в очередной раз отпороли до верха.
Лела подошла к Марине.
– Ну, молодец! Как они его скрутили и задушили! в настоящее время!
«О, вот и мы…» она засмеялась и помахала рукой. – Никаких усилий здесь не потребовалось. Он был совершенно измотан и стоял распростершись, как столб. Как насчет того, чтобы подчинить, подчинить и связать неистового гиганта? Это приступ гнева? На 5-7 лет старше его, тяжелее и сильнее более чем в два раза? Кто тот человек, который прижимается спиной к стене или спинке кровати, трясет кулаками или пинает? У меня есть. Я рвал с кровати простыню или одеяло, швырял в голову такого дебошира, и тут же закидывал ему руки назад и выкручивал их, и он шел, как послушный ягненок. Я только успеваю встать коленями ему на задницу. Я снял с него всю одежду на кровати, а рядом с ним оказались ограничители, которые я принес заранее, прежде чем начал его усмирять. И – ложись, милый голубчик, отдохни и остынь! Продолжайте кричать – ударяйте тапком по верху шеста, по боку обуха. Он не может совладать со своим сердцем, беспокоится, бьет его по лицу, сует штаны в рот, угрожает ему, кутает в сырые простыни. Численность медсестер была невелика, иногда на всю смену приходилась всего одна медсестра. Они работали парами. Ну, некоторым пациентам, возможно, удалось помочь. Затем они отнесли мешки с переплетами на место. Больше ничего не нужно.
Олешка снова стоял неподвижно, как будто не понимая, что делать. Он только вздрогнул, когда почувствовал, как чьи-то пальцы крепко схватили его за ухо и потянули. Совершенно машинально он сделал шаг к дивану.
“Все, девочки, нам пора выходить из спальни. Жених нетерпелив, а невесту ждет долгая ночь чудесной, горячей, страстной любви”, – пошутила Лела.
– Перед первой брачной ночью необходимо провести супраталамическую операцию. – Женя держала руки перед собой, как будто держа лютню, перебирала пальцами воображаемые струны, смотрела вверх и выла волком в морозную зимнюю ночь.
Не отпуская Олескиного уха, Лиза забралась на диван и села, поджав под себя ноги.
«Я одену тебя в шелк, парчу и аксамит, и обложу тебя соболем, обвешу плечи и шею твои жемчугом и золотом, руки твои обложу золотыми запястьями и драгоценными перстнями, перстнями и пальцами. Я осыпаю бархатное покрывало нашей кровати бриллиантами, яхтами и изумрудами, рассыпаю пригоршни драгоценных камней, посыплю свою постель лепестками роз, что бы вы ни хотели, что бы это ни было, подумайте, и оно будет сбудется для тебя…» — цитировала Лиза стихотворение или рассказ.
Девочки одна за другой вышли из комнаты. Последняя, Марина, осталась на пороге.
— Если у тебя возникнут затруднения, позвони мне, — сказала она тихо, но глядя прямо на Олешку.
Лиза кивнула, взяла цилиндр сенсорного контроллера, висевший на шнуре, и приглушила верхний свет на диване до минимума.
Девочки плотно закрыли за собой дверь. Олешка был теперь один со своей хозяйкой.
– Как я уже говорил, пусть это произойдет, намеренно или случайно! Ты будешь моей «женой»! – прошептала Лиза едва слышно, но перед этим тихо произнесла какие-то непонятные слова, словно какое-то заклинание или заговор.
А Олешка все еще стоял возле края дивана, бессмысленно глядя в точку невидимыми глазами. Казалось, ничто из происходящего не достигало его сознания. Лиза сжала его ухо и потянула.
– Ну, ложись, любовь моя. Здесь, на стене, — сказала девочка, взяв его за руку, потянула Олешку и заставила его разуться и залезть на диван, где он тут же упал и потянулся.
Лиза с удовольствием разглядывала дразнящие складки подола, свои обтянутые чулками бедра и свои обнаженные бедра, слегка раздвинутые чуть ниже подола. Я провела по нему пальцами и провела ладонью под подол.
«Ложись на живот… повернись и ляг на живот», — сказала она между вздохами.
Скорее бессознательно поняв эти слова – его мозг уже вообще ничего не мог обрабатывать – Олешка обернулся. Он расслабился в желе и немного раздвинул ноги. И вскоре рука Лизы скользнула под подол. Девушка провела ладонями по его бедрам.
— Подними.. хоть немного, — страстно выдохнула она ему в ухо. Затем, не поднимая подол, я стянула трусики с попы до верха чулок. Она провела пальцами по краю попы сверху вниз, по середине попы, по щели между половинками, затем снизу вверх и так несколько раз. Она погладила свою попку ладонью. Она схватила свою задницу и начала ее мять и сжимать, сжимая все сильнее и сильнее. Олешка закусила губу, чтобы не закричать. А Лиза схватила его за ягодицы и продолжала трясти его в бешеном взрыве страсти, не думая о той боли, которую он будет причинять каждый раз, когда прикасается к ее опухшему шраму. Другую руку она обхватила Олешку за шею и так сильно сжала его, что он чуть не упал. Она целовалась страстно и очень заметно укусила. Наконец, со всей силы, она схватила пальцами его задницу, сжала ровно настолько, чтобы не сломать ему шею, и прижала его к себе. Она провела своими горячими губами по его волосам, затылку, плечам, шее, коже лица, хватая, посасывая и блуждая по всему, что было поблизости и в пределах досягаемости.
«Милый…милый…ты мой сын…мой сын…мой…мой…» — взволнованная девушка, обезумев, даже не шепча, выпустила полную грудь страсти.Порыв ветра. Потом она прижала к себе Олешку, так что у него заскрипели ребра и хрустнул позвоночник. И без перерыва она нащупывала, скручивала и сжимала его попку пальцами.
Когда напряжение немного улеглось, Лиза отпустила его.
– Поднимись и надень трусики. — Поправь подол, — скомандовала она шуршащим шепотом, часто делая горячие вдохи. И как только Олешка заиграл, она снова опустила руки снизу и стала гладить внутреннюю часть его бедер, щипать и сжимать нижнюю часть его ягодиц, особенно там, где бедра переходили в ягодицы.
– Лежать на спине. Снимай трусы полностью. Поднимитесь и разведите ноги. Но.. не надо торопиться, я скажу, когда начать”. С глубоким шумным вздохом Лиза встала и нацепила довольно гигантский страпон средней длины. Я начала его смазывать с гелем. Еще немного – удлиняем головку и быстро утолщаемся к «корню». Такое соотношение толщины и длины делало его особенно гигантским. В другое время Олешка, возможно, встревожился бы и испугался при виде такого объемного зрелища, но теперь, глядя равнодушно и равнодушно на то, что происходило рядом, он понял его смысл. Или как будто это не имело к нему никакого отношения. Удивительно, как он смог понять наставления своей хозяйки и как они относились к нему. Возможно, присутствие их и трости рядом, а также все еще горящий шрам на заднице вовремя активировали его мозг через подсознание?
— Давай, — тихо сказала Лиза, пробегая руками по волосам Олески с обеих сторон и садясь рядом с ним.
Лежа на спине, Олеска приподняла попу. Я слегка приподнял подол и стянул брюки. Он согнул колени и снял с нее трусики. Я подобрала плиссированный подол выше талии. Я поднял ноги достаточно высоко, чтобы поднять задницу, так что мои «глаза» были слегка вверх. Затем в этом положении я широко расставил ноги.
Лиза наклонилась над ним, прижимая его под себя. Она схватила его за попу одной рукой и сжала, а другой направила страпон. Я нащупал яму и пополз по олешке чуть выше. Она положила конец на это «кольцо», один раз сильно и долго толкнула, всем телом двинулась вперед и буквально вогнала страпон в Олешку. Она схватила его за задницу и крепко сжала, притягивая к себе. Она прижалась к Олешке и подвинула страпон.
Он лежал, как бревно, и трясся только тогда, когда перекатывался на нее сверху и когда она тянула его снизу. Лиза основательно, медленно и плавно ввела этот «столб» в Олеску дырочку, затем постепенно увеличила темп и, наконец, стала подпрыгивать вверх, сильно тянув его на себя, толкая резко и глубоко, толкая его еще сильнее.Ее лобковая кость достигла его промежности, и ее волосы щекотали его яйца. Затем она замедлила прыжок, и все повторилось.
Теперь она связала его на очень долгое время. Несколько раз, вынимая страпон, она всячески поворачивала Олешку. Она либо укладывала ее по-собачьи, заставляла лежать на животе, либо укладывала на бок, подтягивая ноги к животу, каким-то образом оказываясь немного под ним. Она усадила ее на страпон и покачала Орешку на бедрах. И очень часто в порывах ярости она его сильно шлепала, особенно когда он стоял раком или лежал на животе.
Наконец она снова трахнула его, лежа на спине. Она схватила его, подтолкнула под спину, другой рукой сильно наклонила его голову вперед, прижалась грудью к его лицу и начала его тереть. Олешка, сама того не сознавая, стала водить губами по коже его груди. Лиза закричала, наклонившись вперед и вставив страпон глубоко в себя.
– Милая.. любимая… – Со вздохом оно вылетело из горла. Девушка схватила Олешки косы и провела лицом сначала по одной груди, потом по другой, а потом двинулась в противоположную сторону, подвернув лицо Олешки под свою грудь. И в это время совершенно механически он быстро и мелко шевелил губами, время от времени пощипывая кожу ее груди, буквально заставляя Лизу взорваться. Используя только бедра, она почти прыжковыми движениями ввела страпон до самого основания, одновременно перемещая его вправо и влево, вкручивая его в попку Олешки и кружя вокруг ее ануса. Затем, отпустив его голову и положив ее на подушку, она пососала его губы и довольно больно укусила. Она стиснула зубы и буквально начала трясти своим телом, волоча губами его голову по подушке.
Олешка, ничего не знавший о бурном экстазе, всерьез боялся, что его хозяйка порвет губы. Эта боль и страх немного активизировали его мозг и, по крайней мере, несколько вывели его из состояния коллапса. Затем Лиза крепко втолкнула в него страпон, расслабила челюсть и сжала губы Олески в ленивом, сосущем поцелуе, прежде чем снова укусить и начать размахивать тряпкой, как собака.
В последние несколько минут она резко схватила его за косы и дернулась, подтянулась так, будто собиралась их оторвать, и буквально прыгнула на него, одним движением расправляя страпон на всю длину. Олегика положил руку ей под талию, чтобы отверстие ее ануса выглядело как можно выше. Потому что я волновался, что Госпожа воткнет страпон с такой силой и разорвет себе задницу такой яростной атакой.
Лиза врезалась в него, крича и стоная, врезаясь в него грудью и животом. Она присосалась к подбородку, впиваясь зубами, и в то же время схватила кожу Олешкиного бока и больно сжала. Она продолжала затухающие трения, сотрясаясь в конвульсиях, пока совсем не расслабилась, как будто мешок лежал на Олешке.
Девушка, несколько убавив накал своего безумия, прижала его к себе голову, присосалась к лицу Олешки и продолжала пускать слюни, но как-то медленно и слабо, как бы неохотно. Но это были уже остаточные потрясения страсти. Так что, очевидно, она «вернулась к нормальной жизни». После нескольких таких движений, пока ее учащенное дыхание не нормализовалось, Лиза снова обмякла и уткнулась лицом между плечом и шеей Олешки.
Страпон покинул попку Олешки. Он устало вытянул ноги, и Лиза скатилась с него обратно на свое место. Лежа на спине с поднятым страпоном, она в очередной раз предавалась воспоминаниям об особенно волнительном для нее моменте. Наконец я снял страпон.
— Надень штаны, — сказала она тихо и нежно, ее голос был немного надломленным.
Олешка, уже начавший терять сознание, остался неустрашим. Только когда он почувствовал, как его ухо болезненно скрутило, он понял, что женщина чего-то требует.
– Да… Лиза? – Его выбросили, как будто он получил удар током.
– Ты снова забыл свой заказ? Вы слышали, что было сказано?
– Н-н-м-сан, Лиза… Я… Зазза… Я уснул… Пупуро… Прости… Лиза-сан… – от страха пробормотал Олешка. Угроза новой плети становилась для него все более очевидной.
– “Заза…я уснула”? – Лиза подражала ему. «Знаете ли вы, что Ваше Высочество, сонливый из-за лени, не имеет смелости заснуть, пока не заснет его госпожа?» Или чего-то не хватает, чтобы прийти к такому выводу? Может быть, у вас недостаточно опыта? Вы можете добавить это сейчас. Лягте на живот и перевернитесь! Поднимите подол! – Лиза села к нему на колени и пошевелила пальцами ног.
Умолять и молить о пощаде на основании нечеловеческой усталости было не только бессмысленно, но и сулило ужесточение наказания. А если остальные девушки придут его удержать, на следующий день можно ожидать дополнительной порки сверх уже назначенной. И наоборот, беспрекословное повиновение могло привести к временному снисхождению. Он развернулся, схватил подушку, уткнулся в нее лицом и покорно подставил тебе свою задницу.
При каждом укусе Олешка визжал, как ужаленный, задирал задницу, шатался на бок и переворачивался из стороны в сторону. Лиза подождала, пока он отомстит, а затем снова с треском затянула олешку. Оставалась широкая, ярко-красная, быстро выпирающая полоса, сморщенная по краям. «Прописав» ему, по ее словам, не один десяток ударов, она схватила его за бедра и перекатывала Олешку из стороны в сторону.
– Ты слышал, что приказал?
– Нет, Лиза…
– Пожалуйста, поднимите штаны. Затем расправьте подол. Я должен был бы простить тебе в пять раз больше за такую беспечность, но я это сделаю. Потому что, если ты останешься в таком состоянии, ты умрешь! К тому же он сейчас отличился таким образцово-послушным поведением. Молодец, послушная девочка, продолжай в том же духе! Эй, тогда люби меня, как бууууууу! И ты не появишься! – Она покачала его бедрами и прижала его к затылку долгим поцелуем, ожидая, когда Олешка застонет и натянет трусики на ее пухлую попку. Затем она сказала ему лечь на спину и положить голову ей на живот. Затем она начала ласкать свою грудь кончиком его косы.
Несколько раз Олешку чуть не забывали на груди у хозяйки. С болезненным усилием он буквально встряхивался и даже играл пальцами с самыми болезненными шрамами.
Через некоторое время, испытав необходимое наслаждение в этой области, девушка подняла голову Орешкина за волосы, раздвинула бедра, короткими движениями толкнула его вниз и высокомерно указала пальцами в сторону своей промежности.
– Двигай ртом.
Уже не обращая внимания, Олешка кое-как раздвинула языком густой куст волос вокруг быстро напрягшегося клитора, пососала его и провела по нему кончиком языка. Однако, измученный до предела, он уже не мог сопротивляться сну. Движения его языка и губ с каждой секундой становятся тише и слабее. Он сделал какие-то движения и “кивал” совершенно автоматически, даже когда его сжимали ноги любовницы”.
Для Лизы это было за гранью наглости. Она встала и села, болезненно похлопывая Олеску.
– Почему ты ползаешь туда, как дохлая муха? Ты все еще спишь? – Она схватила его за обе косички, подняла голову и посмотрела в его только что открывшиеся, совершенно бессмысленные глаза. – Я правда уснул! – Девушка резко ударила Олешку по запястью. – Я тебя разбужу, сонный цыпленок! – Отбросив его, она повернулась и села на край дивана, спустив ноги на пол. – Пожалуйста, ляг мне на колени!Нет, это не так. У подножия дивана! – Лиза схватила Олешку за ноги и тело и мощным рывком уложила его на свои бедра, прижимая низ его груди к своему животу. Она намеревалась поймать туза. Но потом она передумала или даже показала намерение его напугать, взяла тапок и начала им хлестать Олеску сначала по одной ягодице, потом по другой.
Удар тапком тоже был очень болезненным. К тому же это было невероятно унизительно, особенно в сочетании с позой. Олешка кричал, извивался и пинал ногами. Наконец Лиза сбросила тапочки и несколькими шлепками ладонью толкнула Олешку на пол.
– Пожалуйста, откиньтесь на диван. Широко раздвиньте ноги и стяните трусики вниз. «Подол падает тебе на плечи», — приказала она, дыша еще быстрее. Она буквально прыгнула в петлю ремня и быстро закрепила ее. И не успел Олешка занервничать, как она прыгнула на него. Он чуть не рухнул на диван.
– Держись крепче! Это изможденный комар! Мои ноги больше не могут меня поддерживать! – Шлепнув ее по бедру, Лиза схватила Олеску снизу и больно ущипнула ее за бедро возле паха. Одним нажатием она засунула еще с остатками смазки страпон ему в анус, приподняла Олешку и прижала к себе его задницу. Теперь он стоял на руках на диване, его ноги свисали над полом. Лиза схватила его за талию и притянула ближе. На этот раз она затянула ремни очень сильно, грубо и очень болезненно. Не считая того, как больно она схватила ногу, у Олешки осталась тогда глубокая кровоточащая ссадина на внутренней стороне бедра и яркий синяк, державшийся очень долго. Она простирается на половину окружности бедра.
продолжение следует…
