Рассказ по Вселенной Warcraft
Название рассказа: Священный Экстаз Ирель
Глава 1: Часовня Греховной Молитвы
Предгорья Хилсбрада дышали сыростью и памятью о войнах. Ветер, пробивавшийся сквозь ущелья, приносил с собой запах хвои, влажной земли и далекой, едкой гари Пылающих Степей. Для паладина Ирель этот воздух был наполнен иным — отголосками страданий.
Селение Яркий Рассвет, затерявшееся в предгорьях Хилсбрада, славилось своими виноградниками и миролюбивыми жителями. Теперь от него остались лишь обугленные бревна да негромкий плач воронья. Неделю назад сюда пришел Малкор.
Он не был ордой Плети или ярым демоном Легиона. Он был человеком, и в этом заключалась особая горечь его предательства. Некогда многообещающий маг из Даларана, он вкусил запретных знаний и нашел их слаще любого зелья. Он охотился за душами, проводя изощренные ритуалы, чтобы выведать у своих жертв последние крупицы отчаяния и страха перед тем, как подарить им мучительную смерть. Яркий Рассвет стал для него очередной лабораторией.
Ирель. Дринейка паладин. Казалось, вылеплена из самого нежного материала, обманувшись ее хрупкостью. Ростом она едва доставала до плеча рослому человеку, а ее стройная фигура казалась почти воздушной.
Стройные, почти тонкие ноги, похожие на резные веточки молодого дерева, увенчанные изящными копытцами, казались неспособными выдержать грубый натиск. Ее талию, тонкую и изгибающуюся, можно было охватить двумя ладонями, и казалось, один неверный, слишком сильный жест оставит на ее бархатной коже синеву.
Ее кожа была цвета бледной сирени, отливающей перламутром, будто спелая слива, покрытая инеем. На ощупь она, наверное, была прохладной и шелковистой, как лепесток.
Ее лицо было творением из света и теней. С гордой линией скул и заостренным, нежным подбородком. Из-под челки, цвета королевского аметиста, струились шелковистые пряди волос, отливающие лунным серебром. Они скрывали часть ее длинных, трепетных ушей, на кончиках которых играла едва заметная дрожь. Но главное — это ее глаза. Огромные, сияющие, как расплавленное серебро, без зрачков. В них горел не просто магический свет — в них плескался целый океан подавленной страсти, наивного любопытства и той древней силы, что делало ее паладином. Губы — полные, цвета спелой лаванды, казались невероятно мягкими, и когда они приоткрывались, чтобы перевести дыхание, можно было заметить идеально ровные белые зубы.
Но эта иллюзорная хрупкость была обманчива. Ее форма, облегавшая тело, была сшита из прочной кожи и украшена золотыми орнаментами, подчеркивавшими каждую линию ее фигуры. Узкая талия резко контрастировала с округлыми, упругими бедрами и высокой, но неброской грудью. Мускулы на ее руках и ногах не были бугристыми, как у орковских воительниц, а представляли собой длинные, гладкие шнуры, играющие под сиреневой кожей при каждом движении. Они выдавали в ней смертоносную грацию хищницы, замаскированную под женское изящество.
Ее руки, казалось бы, такие нежные и длиннопалые, с идеально очерченными ногтями, сжимали рукоять массивного боевого молота, который казался неподъемным для такого хрупкого создания. Эта игра силы и слабости, мощи и утонченности, заставляла кровь бежать быстрее. Она была воплощением запретного контраста: святой воительницы, чье тело манило греховными мыслями, и хрупкого создания, которое могло сокрушить тебя одним ударом. И в этом противоречии заключалась ее самая порочная и возбуждающая тайна.
На Ирель сияли латные доспехи из отполированного фел-железа, покрытые сложными рунами. На плечах лежал плащ цвета запекшейся крови, а с нагрудного диска, обрамленного крыльями, смотрел пронзительный взгляд ястреба. От всей фигуры веяло не только несокрушимой силой, но и священной яростью, готовой обрушиться на служителей Скверны.
Неделю она шла по следам Черного Клинка, банды наемников-чернокнижников, что устроили себе логово в этих диких землях. Их предводитель, человек по имени Малкор, прославился небывалой жестокостью. Он не просто убивал пленных — он истязал их, выворачивая души наизнанку в попытках выведать у демонов новые обрывки проклятых знаний.
Ирель чувствовала эти искалеченные души, как занозы под кожей. Каждый крик, застывший в эфире, был для нее молитвой, на которую она обязана была ответить. Ее вера была не огнем ярости, а тихим, но неумолимым светом, что наполнял каждое ее движение несокрушимой силой. Она была острие кинжала Света, направленное прямо в сердце тьмы.
Ее изящные копытца, казалось бы, созданные для танцев по цветочным лугам Сумеречного леса, беззвучно ступали по грубой земле, оставляя едва заметные вмятины. Латы из фел-железа, отполированные до зеркального блеска, не гремели, а лишь поскрипывали в такт ее шагам, словно вторя шепоту ветра. Она двигалась с грацией тени, ее сиреневая кожа, бледная и перламутровая в лунном свете, делала ее похожей на призрака.
На своем пути она наткнулась на два патруля — косматых горгулий и пару вернувшихся сатиров с пылающими глазами. Бой был коротким и молчаливым. Ее боевой молот, «Воздаяние», свистел в воздухе, оставляя за собой шлейф ослепительной энергии. Он не крушил кости, а скорее разрывал саму суть скверны, обращая демонов в прах и рассеивая порочные души. Каждое попадание отзывалось в ее собственном теле волной праведного жара, приятным трепетом, пробегавшим от кончиков пальцев до дрожащих кончиков ушей. Это было предвкушение. Начало молитвы.
След привел ее к старой, полуразрушенной часовне Света, заброшенной со времен Второй войны. Когда-то здесь молились люди, теперь же от святости остались лишь стены, да и те были испещрены шрамами от когтей и паутиной темной магии. Из-за груды камней, что когда-то была алтарем, лился зловещий зеленоватый свет и доносились гортанные слова на языке демонов.
Ирель замерла на пороге. Ее огромные, серебряные глаза, лишенные зрачков, расширились, впитывая картину перед ней. Воздух внутри был густым и тяжелым, пахнущим серой, железом и чем-то сладковато-гнилостным. В центре руин, на полу, испещренном кошмарными рунами, которые pulsed слабым светом, стоял ее враг.
Малкор. Он был высок и широк в плечах, закован в потертые кожанные доспехи, с которых свисали амулеты из кости и зазубренные кинжалы. Его лицо, когда-то, возможно, мужественное, теперь было искажено шрамами и усыпано свежими ритуальными символами, нарисованными кровью. Его руки, сильные и жилистые, были воздеты к потолку, с которого свешивались окровавленные цепи. Из его уст лился поток сквернословия, призывающий в этот мир что-то древнее и голодное.
Ирель сделала шаг вперед. Ее копытце мягко стукнуло о каменный пол.
—
Звук ее копытца, отстучавшего по каменному полу, прозвучал громче любого боевого клича. Ритуальный гул стих, сменившись звенящей тишиной. Малкор медленно опустил руки и повернулся. Его глаза, выцветшие от постоянного контакта с Бездной, уставились на нее без всякого удивления, лишь с холодной, хищной оценкой.
«Паладин, — его голос был низким и хриплым, будто камни трутся друг о друга. — Свет прислал за мной свою изящную жрицу. Я польщен».
Ирель не ответила. Она стояла неподвижно, как изваяние, ее серебряные глаза горели холодным пламенем. «Воздаяние» в ее руке казалось продолжением ее воли, излучая ровный, сокрушающий тьму свет.
«Твои злодеяния окончены, чернокнижник, — ее голос был чист и мелодичен, даже произнося приговор. — Души, что ты истерзал, обретут покой. Твой – нет».
Малкор усмехнулся, обнажив желтые зубы. «Они обрели не покой, девочка. Они обрели… служение. Более высокое призвание. Позволь я покажу тебе».
Бой вспыхнул мгновенно. Малкор был не просто заклинателем – годы темных ритуалов закалили его тело, сделав его жилистым и невероятно сильным. Он метнул сгусток теневой магии, но Ирель парировала его ударом молота, и сфера скверны с шипом рассеялась в сияющем вихре. Она ринулась вперед, ее движения были ослепительно быстрыми, точными, как танец. Молот свистел, выписывая в воздухе дуги святого огня, выжигая демонические руны на полу.
Она была искусна. Она была смертоносна. Но Малкор был хитер. Он отступал, заманивая ее глубже в часовню, к самому алтарю. И когда она занесла молот для решающего удара, он не стал читать заклинание. Вместо этого он бросил горсть пепла в ее лицо – пепла сожженных душ, материал, абсолютно инертный для магии, но физический, осязаемый.
Ирель на мгновение ослепла, закашлялась. Этой доли секунды хватило. Могучий кулак Малкора врезался ей в живот, заставив согнуться и выронив из рук «Воздаяние». Прежде чем она успела опомниться, он схватил ее за горло и с размаху швырнул на пыльную стену. Воздух с силой вырвался из ее легких.
Она попыталась собрать Свет в ладони, чтобы ослепить его, но он был уже слишком близко. Его пальцы сомкнулись на ее запястьях, прижав их к холодному камню. Сила его была чудовищной.
«Так-так… — прошипел он, его лицо в дюйме от ее. Дыхание пахло серой и старой кровью. — Давай посмотрим, что скрывается за этим целомудренным фасадом, девочка из Света».
Она чувствовала, как ледяное щупальце его воли проникает в ее разум. Он искал страх, отчаяние, сомнение в своей вере – стандартные инструменты для слома паладинов. Ирель стиснула зубы, пытаясь воздвигнуть ментальный барьер. Она видела, как он рыщет по уголкам ее памяти: детство в Сумеречном лесу, первые уроки владения молотом, молитвы в тихих святилищах.
И вдруг его ментальное прикосновение наткнулось на нечто иное. Не страх. Горячее, пульсирующее, живое. Воспоминание. Мимолетный образ: крепкий объятия ночного эльфа-следопыта после совместной победы несколько лет назад; его руки на ее бедрах, ее тихие стоны в лунной чаще, чувство блаженного освобождения, которое она всегда, всегда старалась подавить, истолковывая его как мимолетную слабость плоти.
Малкор замер. В его глазах вспыхнул не ужас, а дикий, жадный интерес.
«Что это? — прошептал он, и его голос потерял насмешливый оттенок, стал низким и проникновенным. — Ты… маленькая лицемерка. Ты прячешь не сомнения. Ты прячешь… это».
Его физическая рука отпустила ее запястье и скользнула к застежкам ее латных наплечников. Рывок – и тяжелая пластина фел-железа с грохотом упала на пол.
«Нет! — выдохнула Ирель, но в ее протесте уже не было прежней силы. Его ментальное прикосновение ласкало то самое тайное место в ее душе, и это парализовало ее волю куда вернее, чем любое заклинание.»
«Молчи, — его губы почти коснулись ее длинного, трепетного уха. — Я чувствую это. Эту… энергию. Горячую, как адское пламя, и сладкую, как нектар. Ты не молишься, девочка. Ты тлеешь изнутри».
Второй рывок – и нагрудник с ястребом упал, обнажив просторную белую рубаху, промокшую от пота и прилипшую к телу.
Ее грудь была высокой и упругой, двумя небольшими, но идеальной формы чашами, чьи соски цвета сиреневого шелка наливались под взглядом, приглашая прикоснуться к ним губами.
Талия — осиная, изящный изгиб, который так и хотелось обвить руками, чтобы ощутить, насколько она хрупка.
А ниже талии ее тело расходилось соблазнительными округлыми бедрами, гладкими и упругими, ведущими взгляд в сокровенную точку, скрытую в тени, где таилась обещание райской пытки.
Вся она была воплощением запретного плода — хотелось прикоснуться, впиться губами в ее нежную кожу и ощутить, как эти гладкие мускулы бедер сжимаются в страсти.
Она — воплощенный грех, святая, чье тело заставляет забыть о всякой святости, и от этого осознания кровь стучит в висках, а все мысли занимает лишь одно — желание прикоснуться, завладеть, трахнуть эту божественную, смертоносную плоть.
Она отчаянно попыталась вырваться, но его рука на ее горле лишь слегка сжалась, не перекрывая воздух, но напоминая о его власти. Это было унизительно… и порочно возбуждающе.
«Сопротивляйся, — дразнил он, его свободная рука легла на ее грудь поверх тонкой ткани. — Притворяйся невинной. Но твое тело… твое тело говорит мне правду».
Он начал массировать ее грудь, сначала грубо, затем все более умело. Его пальцы нашли ее сосок, твердый и напряженный даже через ткань, и сжали его. По спине Ирель пробежала судорога сладострастия, и тихий, предательский стон вырвался из ее приоткрытых губ.
«Вот так лучше, — прошептал Малкор. Он рванул рубаху, и тонкая ткань разорвалась с приглушенным звуком, обнажив ее сиреневую, перламутровую кожу. Его ладонь, шершавая и горячая, прикоснулась к ее обнаженной груди. — Какая восхитительная… И такая отзывчивая».
Ирель зажмурилась, ее уши нервно подрагивали. Она пыталась читать про себя молитву, но слова расплывались, превращаясь в хаотичный поток ощущений. Его прикосновения были кощунством, осквернением… но Свет внутри нее не гас. Нет. Он отвечал на них странным, горячим пульсированием, будто одобряя это проявление жизни.
«Я… я не… — попыталась она сказать, но он заглушил ее поцелуем. Это был не поцелуй любви или нежности. Это был поцелуй завоевателя, яростный, требовательный, полный доминирования. Сначала ее губы оставались неподвижными, но затем… затем они дрогнули. И ответили. Ее рот приоткрылся, и ее язык робко встретился с его.
Это было поражение. И освобождение.
Она уже не сопротивлялась, когда его рука скользнула вниз, по ее плоскому животу, к поясу штанов. Когда он просунул руку внутрь и его пальцы нашли влажную густую шевелюру, а затем и саму ее суть, она резко вскрикнула ему в рот, но не от боли.
«Боги… какая же ты мокрая, — хрипло рассмеялся он, и его пальцы начали свои похабные исследования. — Для святой девы… у тебя весьма грешное тело».
Ее разум плыл. Она чувствовала, как ее ноги подкашиваются, и лишь его тело, прижатое к ней, удерживало ее в вертикальном положении. Он говорил ей гадости, мерзкие, развратные слова, и каждое из них било точно в цель, заставляя ее сжиматься внутри от стыда и невероятного возбуждения.
«Ты хочешь этого, — это было не вопрос, а констатация. — Ты хочешь, чтобы я взял тебя здесь, на священной земле, которую ты пришла очистить».
Он отступил на шаг, и Ирель, тяжело дыша, прислонилась к стене, не в силах стоять без опоры. Ее грудь обнажена, рубаха висела клочьями, штаны были расстегнуты. Ее сияющие глаза были затуманены похотливой дымкой. И тогда он развязал свой пояс. Кожаные штаны упали.
Ирель ахнула, ее серебряные глаза расширились до предела. Она смотрела на его член, огромный, уже полностью возбужденный, с мощными прожилками.
«Такой… огромный? — прошептала она, и в ее голосе смешались ужас и нескрываемое любопытство. Она никогда не видела ничего подобного. Ее тело сжалось в сладком предвкушении.»
Малкор мрачно усмехнулся. «Удивлена? Скверна хорошо питает не только душу».
Она, не отрывая от него взгляда, медленно, почти неверующе, протянула руку. Ее длинные, изящные пальцы обхватили его ствол. Они даже не сомкнулись.
«О, Свет… — выдохнула она, начиная медленно водить рукой вверх-вниз. Ее прикосновение было неуверенным, но полным жажды. Это застало его врасплох.
«Надо же… — пробормотал он. — Я думал, тебе придется объяснять азы».
Ирель посмотрела на него, и в ее взгляде вдруг вспыхнул вызов, смешанный с постыдным возбуждением. Она обхватила его второй рукой и шагнула ближе, прижимаясь обнаженной грудью к его груди.
«Что, думаешь, я только и делаю, что читаю священные свитки? — ее голос дрожал, но в нем звучала новая, хриплая нота. — Войди в меня. Прямо сейчас. Я хочу почувствовать его внутри».
Ее слова, такие откровенные и похотливые, обожгли его сильнее любого огненного заклинания. Он срывал с нее остатки одежды, и вот она стояла перед ним вся – хрупкая, сиреневая, с идеальными формами, с влажным блеском между дрожащих бедер. Она не прекращала дрочить ему, и теперь ее вторая рука опустилась ниже, нежно поглаживая его мошонку.
Она снова поцеловала его, но теперь уже без тени сопротивления – страстно, голодно, как дикая кошка, смотря ему прямо в глаза, словно бросая вызов ему и самой себе.
«Ты… чертовски соблазнительная шлюха, — прохрипел он, сжимая ее за бедро. — С виду святая, а внутри… внутри пылает самый настоящий ад страсти».
Он опустил руку между ее ног, и его пальцы снова нашли ее клитор, на этот раз более уверенно. Ирель застонала, ее голова запрокинулась, и она стала тереться о его руку, уже не скрывая своих желаний.
«Да… вот так… — шептала она, ее дыхание становилось все более прерывистым. — О, Свет, как же хорошо…»
Затем он резко, без предупреждения, ввел два пальца внутрь нее. Ирель вскрикнула – громко, пронзительно, и ее тело выгнулось дугой. Несмотря на всю ее готовность и влагу, она была невероятно тугой внутри.
«Какая узкая… — с наслаждением констатировал он, начиная двигать пальцами, растягивая ее, готовя к принятию его величины. — Ты вся сжимаешься вокруг меня».
Ирель стонала, ее бедра сами двигались в такт его толчкам. Она уже ничего не стеснялась. Ее грудь покачивалась в такт движениям, на ее коже проступила испарина.
«Да… сильнее… — она захлебывалась, ее слова были обрывистыми. — Я… я скоро… Я кончу…»
Он ускорился, наблюдая, как ее лицо искажается гримасой нарастающего оргазма.
«Нет, — властно сказал он, останавливаясь и вынимая пальцы. Она издала жалобный, полный отчаяния звук. — Не сейчас. Ты кончишь, когда он будет внутри тебя. Говори. Скажи, чего ты хочешь».
Ирель, дрожа всем телом, смотрела на него распахнутыми, мокрыми от слез страсти глазами. Ее губы дрожали.
«Я хочу… я хочу твой член, — выдохнула она, и в этих словах была капитуляция и торжество одновременно. — Пожалуйста… выеби меня. Освяти меня этим».
И ее последние слова, такая кощунственная молитва, заставили его улыбнуться.
—— —— ——
…Ее последние слова, такая кощунственная молитва, заставили его улыбнуться. Но вместо того чтобы немедленно удовлетворить ее просьбу, Малкор резко развернул ее, прижав спиной к своей груди. Его твердый, горячий член упруго лег между ее ягодиц, в ложбину у основания спины. Ирель издала короткий, возбужденный вздох и тут же принялась тереться о него своими округлыми, перламутровыми ягодицами, чувствуя, как по ее коже бегут мурашки.
«Ну? — ее голос дрожал от нетерпения, она изогнулась, обвивая его шею руками, ее спина выгнулась, а голова запрокинулась ему на плечо. Ее сиреневые волосы щекотали его лицо. — Тебя заводит это, чернокнижник? Мысль о том, что ты будешь трахать служительницу Света в этой заброшенной часовне? Что ты осквернишь ее святость своим… своим огромным членом?»
Она оперлась ладонями о холодную стену, приняв устойчивую позу, и растопырила ноги пошире, приглашая его, дразня. Ее поза была одновременно и покорной, и вызывающе властной.
«Вставь его уже! — потребовала она, ее мелодичный голос стал низким и хриплым от желания. — Вытрахай из меня всю эту ложную святость. Отодрал меня жестко, как я того хочу!»
Малкор не спешил, наслаждаясь ее нетерпением. Он одной рукой обхватил ее за талию, прижимая к себе, а другой продолжал водить своим стволом по ее влажной щели, собирая сок, но не проникая внутрь. «Такой нетерпеливой быть не годится, девочка, — прошептал он ей в ухо, кусая мочку. — Святые девы должны быть смиренны».
«Я не смиренна! — выкрикнула Ирель, ее тело трепетало от каждого его движения. — Я жажду! Я горю! Войди в меня, сейчас же! Моя… моя узкая дырка сама тебя зовет!»
Не в силах больше ждать, она сама опустила руку, обхватила его член своими длинными, изящными пальцами и направила к своему входу, слегка поддрачивая его основание. Ее прикосновение, властное и умелое, заставило его вздрогнуть.
«Черт… — выдохнул Малкор, и его терпение лопнуло. Он грубо схватил ее за грудь, сжимая упругую плоть так, что ее маленький, твердый сосок впился ему в ладонь. — Я выебу тебя так, что ты забудешь о своем Свете».
С этими словами он мощно, одним уверенным толчком, вошел в нее. Член, казавшийся таким огромным, встретил сопротивление невероятно тугого влагалища, но накопившееся возбуждение Ирель и ее влага помогли ему пройти. Он вошел глубоко, заполнив ее собой.
Ирель вскрикнула — громко, пронзительно, не сдерживаясь. Это был не крик боли, а вопль чистейшего, животного удовольствия и освобождения.
«Да-а-а! — закричала она, ее ноги задрожали. — Наконец-то! Я чувствую его… Весь… внутри меня!»
Малкор, обычно мрачный и сосредоточенный, не удержался от изумленного смешка. «Я многое повидал, но чтобы святая дева так… приветствовала плоть врага…»
«Заткнись и еби меня! — перебила она его, откинув голову ему на плечо. — Двигай! Пожалуйста! Жестко!»
Он начал двигаться. Сначала медленно, входя до самого основания и почти полностью выходя, давая ей прочувствовать каждый сантиметр. Но вскоре его ярость и ее ответные стоны заставили его ускориться. Он держал ее за волосы, оттягивая голову назад, обнажая ее изящную шею, потом схватился за ее рога, используя их как рычаги, чтобы входить еще глубже. Он ебал ее именно так, грубо и властно, как она и требовала.
Он прижимал ее к себе, обхватывая одной рукой ее грудь, сжимая и лаская, а другой рукой держа за талию, чувствуя, как напрягаются мышцы ее живота.
«Черт… Твое тело… — его собственное дыхание сбивалось. — Эти бедра… эта талия… Ты создана для греха, девочка. Ты создана, чтобы ее трахали».
Ирель кричала, не сдерживаясь ни капли. Ее крики были смесью слов и стонов.
«Да! Сильнее! Вот так! О, Свет, какой же он огромный! Какой потрясающий!»
Ее ягодицы, плотно прижатые к нему, были мокрыми от ее собственных соков и пота, их шлепки сливались в откровенную симфонию страсти. Она была вовлечена в процесс полностью, ее тело было динамомашиной наслаждения, и она жаждала выжать из него все.
«Боги, — хрипло прошептал Малкор, начиная двигаться. — Я не думал, что ты… такая похотливая шлюха. Ты сжимаешь меня, как тисками».
«Еби меня! — приказала она, отталкиваясь от стены и насаживаясь на него в ответ. — Жестко, как я просила! Вытрахай свою святую!»
Малкор повиновался. Его ярость, его темная сила нашли выход в этом грубом соитии. Он держал ее за бедра, впиваясь пальцами в упругую плоть ее сиреневых ягодиц, и яростно вгонял в нее свой член. Ритм был неистовым, животным. Затем он схватил ее за длинные серебристые волосы, оттянул ее голову назад, обнажив изящную шею, и прильнул губами к коже, оставляя синяки-укусы. Потом его рука перебралась на ее рога — изящные, похожие на резной аметист, исходящие от макушки. Он обхватил их у основания, найдя идеальный рычаг для контроля, и стал трахать ее еще грубее, используя рога как рукоять, чтобы направлять каждое ее движение.
«Вот так, святой воительнице и надо! — рычал он, прижимаясь всем телом к ее дрожащей спине. — На моем члене! Твои нежные груди… твоя тонкая талия… эти манящие бедра… все это создано для одного — чтобы быть вытраханным темными силами!»
Ирель кричала без остановки, ее крики эхом разносились под сводами часовни. Она не пыталась сдержать стоны, наоборот, она выкрикивала свои ощущения, властно требуя большего.
«Да! Сильнее! Держи меня за рога крепче! — ее голос срывался на визг, когда он особенно глубоко входил в нее. — О, Свет, какой он огромный! Какой потрясающий! Он разрывает меня на части!»
Ее ягодицы и бедра были мокрыми от ее собственных соков и пота, их тела шлепались в такт бешеному ритму. Внезапно Ирель, почти в исступлении, взяла одну его руку и прижала ее к sexpornotales.me своей груди, заставив сжать сосок. Другую его руку она отвела вниз, к своему лобку.
«Вот сюда, — страстно прошептала она, ее дыхание было горячим и прерывистым. — Массируй мою дырку пальцами, пока ты трахаешь меня своим членом. Я хочу, чтобы каждая часть моего тела чувствовала тебя!»
Малкор снова удивленно хрипло рассмеялся, но подчинился. Его большой палец нашел ее чувствительный бугорок и начал яростно тереть его, в то время как его бедра продолжали вбивать в нее его плоть. «Невероятно… Ты ненасытна, девочка. Твоя похоть… она затмевает мою скверну».
Ирель была вовлечена в процесс полностью. Она не была покорной жертвой; она была соучастницей, жаждавшей выжать из этого акта все до капли. Она металась в его руках, ее тело извивалось, подчиняясь и властвуя одновременно. Казалось, чернокнижник в своем ослепляющем желании действительно готов был разорвать это хрупкое, но ненасытное тело, которое так отчаянно отвечало на каждый его толчок.
Чувствуя, как волна оргазма накатывает на нее, Ирель закричала, ее голос сорвался в высочайшем регистре:
«Я сейчас кончу! Кончай со мной! Залий меня полностью, чернокнижник! Я хочу почувствовать твое семя внутри!»
Ее приказ был произнесен с такой властной страстью, что Малкор не смог бы ослушаться, даже если бы захотел. С последним, сокрушающим толчком он излился глубоко в нее, в тот самый момент, когда ее внутренние мускулы сжались вокруг него в судорожном, долгом, сокрушительном оргазме. Ирель издала короткий, громкий стон, затем ее дыхание замерло, и она простонала еще раз, тише, а затем еще — волнами, пока ее тело не обмякло в его руках.
Он прижал ее к стене, изливая в нее все, что у него было, чувствуя, как ее спина выгибается, а она сама максимально прижимается к нему, пытаясь принять его всего. Ее ноги подкосились, и лишь его рука, все еще держащая ее за рога, и его тело удерживали ее на ногах. Она тяжело дышала, опираясь лбом о холодный камень.
Малкор медленно, с мокрым звуком, вытащил свой член. Поток теплой, густой спермы тут же хлынул из ее растянутой, покрасневшей «дырки» и потек по ее изящным, дрожащим ляжкам, капая на пыльный пол часовни.
Чернокнижник, тяжело дыша, медленно отступил и опустился на пол, прислонившись к обломкам алтаря. «Черт… — выдохнул он, глядя на нее. — Ты была… великолепна, дринейка».
Ирель, все еще стоя у стены и опираясь на нее руками, с трудом перевела дух. Ее грудь вздымалась, кожа лоснилась потом. Она медленно повернула голову, и ее серебряные глаза, затуманенные удовлетворением, встретились с его взглядом. На ее полных губах играла слабая, но отчетливая улыбка.
«Твой член… был великолепен, — тихо, но отчетливо сказала она. Ее голос снова обрел мелодичность, но в ней теперь звучала хриплая, похотливая нота.
Она развернулась к нему, не обращая внимания на сперму, стекающую по ее бедрам, и медленно, с кошачьей грацией, подошла. Ее взгляд был темным, полным неутоленной жажды. Она опустилась перед ним на колени, страстно, почти агрессивно притянула его голову к себе и впилась губами в его рот, вновь пробуждая в нем угасшую было страсть. Одной рукой она обхватила его уже начавший слабо пульсировать в ответ член и принялась нежно, но настойчиво его поддрачивать.
«Ты… разжег во мне огонь, чернокнижник, — прошептала она, прерывая поцелуй. Ее дыхание было горячим на его губах. — А потушить не смог. Я не удовлетворена».
Она смотрела на него с вызовом, ее пальцы продолжали свою работу, и под ее прикосновениями его тело быстро отзывалось, член снова начал наливаться силой.
«Ты ненасытная, похотливая маленькая Дринейка, — хрипло сказал он, глядя на ее разгоряченное лицо. — Разве Свет не учит тебя умеренности?»
Ирель усмехнулась, низко и вкрадчиво. «Свет учит меня полноте бытия. А я… я еще не полна. Ты сказал, что скверна хорошо питает. Так покажи мне еще раз. Сможешь ли ты, чернокнижник, трахнуть служительницу Света так, чтобы она действительно почувствовала себя обращенной?»
Ее вопрос повис в воздухе, полном запаха секса, пота и темной магии.
https://ru.sexpornotales.top/klassika/5747-svjaschennyj-jekstaz-irel.html
Испытай удачу
🍒 🍋 🍑 Запуск
