Она закинула руки, обняла его за шею и потянула к дивану.
Вее глаза вспыхивали луковые искорки – Элла явно наслаждалась обслуживанием.
В то время, когда они были знакомы, они учились пристрастии и сумели слабо овладеть друг другом.
– Мы внимательны, как супруги со стажем, – часто шутила Элла, – С той разницей, что супру ги со стажем не вызывает такого желания…
Он предпочитал не шутить на эту тему – так дорога стала ему эта миниатюрная женщина, с которой в обычной жизни ему вряд ли было бы решено пересекаться…
.. как и судорожно насаживая ее бедра на свой член.
Даже это бесстыдство и жадность ее возбуждали. Ту, он старательно подмахивал в такт его торопливым движениям, От его энергичных толчков она поддавалась вперед и упиралась, пробуя грудь в прохладную кожу дивана, прогибалась всем телом.
– Не останавливайся. прошу тебя, еще. еще…
Обычно молчаливая, в этот раз Элла не скрывала эмоций.
С чмокающим звуком Элла втянула его в рот, и он почувствовал, как быстро ее язычка.
Затем он снова поставил ее на колени, перекинув через подлокотник дивана, так что задралась ее круглая попка и раскрылась растерзанная, сочащаяся щелочка между двумя красными, припухшими губками и маленьким, трогательно-беззащитным отверстием ануса.
Туда он и направил свой невероятно напряженный, твердый член.
Свирепая радость конквистадоров, ворвавшихся в обреченный на разграбление города инков мер кла перед его экстазом.
Ответом ему был жалобный вскрик, быстро перешедший в придушенные стоны…
Все закончилось, когда он выплеснул в эту мягкую податливую мощную струю горячих сперм и обессилено откинулся на диван, рядом с изнеможенной жертвой…
– Порочный мальчишка… – Элла со стоном перевернулась на спину, а затем сползла на ковер.
Он поднял голову – она улыбнулась.
– Уж очень больно Вначале, а потом… Потом очень даже ничего!. иногда он бывает груб… Ну, ты понимаешь… А в этом на случай, если я очень боялась, что не смогу остановиться… У тебя есть сигарета?
Он молча курили, зная, что время неумолимо отсчитывает секунды.
– Надо же, даже чулки целы…
Когда она ушла, он нашел на кухонном столе две сотенные бумажки. Двести долларов. Их уход я оставил Элле. И, пожалуй, осталось еще немного денег, чтобы закупить продукты в холодильнике – доход от этой “конспиративной” квартиры, Элла любила есть.
Она любила поесть, он любила секс и получала от жизни удовольствие и, наверное, в душе любила и его – как одну из условий этой жизни, от которой она получала столько удовольствий…
