Это произошло одним прохладным осенним вечером.
Я ворачивался было с работы после тяжёлого трудового дня. Уже который день шёл дождик, но в тот раз это был реальный ливень: улицы преобразовывались в истинные реки и озёра дождевой воды, машинки сновали по магистралям, обдавая водой тротуары и тех немногих пешеходов, которые ещё не успели скрыться от жестокой стихии. Зонтик, по опрометчивости собственной, я, естественно, не взял, и очень жалел об этом. Отчаянно рвавшись домой чтобы занять своё легитимное место в тёплой и уютной квартире у телека с чашечкой горячего чаю, я практически вприскочку мчался по лужам, подмечая более маленькие места для прыжков и усердствуя сохранить равновесие. Мне необходимо было в срочном порядке изловить такси, а по другому я бы исчез. Захворать сначала рабочей недели — означает обречь себя на нервотрёпку от начальства. Ну и не хотелось бы разгребать позже все накопившиеся за время заболевания дела. Так что пришлось поторопиться.
Однако, как досадно бы это не звучало, такси вблизи я не нашел. В конечном итоге, не мне одному хотелось поскорее оказаться дома. Ожидать транспорта на залитой водой остановке было очень опасно, поэтому как мои ноги уже значительно промокли и уже сами рвались куда-нибудь подальше. Ну и сам я намок не меньше. Всю одежку можно было в прямом смысле выжимать.
Я решил не канителить и изо всех ног понесся к проспекту, в надежде, что там-то уж наверное будет на чём подъехать, попутно озираясь в розыске такси. И по глупости собственной, я вышел к краю дороги. Стоило мне зазеваться только на несколько секунд, как проезжающая машинка облила меня массивным каскадом грязной воды, оставив в очень неловком и глуповатом положении.
Сейчас я, очевидно, промок совсем. Всё тело уже практически лупил ощущение холода и я уже начал было серьёзно волноваться, доберусь ли я в принципе сейчас до дома.
Несколько секунд поколебавшись и подумав, что такси мне сейчас не дождаться, я решил переждать «наводнение» в котором-нибудь маленьком магазине, чтоб там заодно и переодеться либо однако бы высушить свои вещи. Не было времени мыслить, какие магазины вблизи всё ещё трудятся в 10 вечера и будет ли там одежка на замену. Мне просто необходимо было в срочном порядке где-нибудь переждать дождик.
Останавливаться было нельзя. Я побежал прямо, всё ещё лелея желание изловить машину до дома, как вдруг увидел по ту сторону улицы маленький магазин, в каком всё ещё горел свет, но который, вероятно, уже готовился запираться.
«Ура, — воодушевлённо подумал я. — Остаётся только возлагать надежды, чтоб там кто-то был в это время».
Ни секунды ни медля, я устремился в сторону магазина в надежде обрести своё спасение. Грациозно перепрыгивая лужи и всю магистраль молясь про то, чтоб меня не прогнали назад под дождик, как бескровную собаку, я в конце концов добрался до места. Чёрт, это, наверное, было самое опасное и длительное путешествие в моей жизни. Однако я всё-таки нашёл, что находил. И свет в магазине ещё горел, а означает для меня ещё была надежда.
Отдышавшись, слегка нервничая, я вошёл в помещение и огляделся.
Магазин был просторный, но не сообщить, что большой. На полках висело огромное количество курток и штанов различных цветов, как обыденных, так и тёплых болоньевых. Тёплые шапки, перчатки, палатки, термосы — я осознал, что это был магазин походного снаряжения для прохладного климата. Я подумал: «Было бы хорошо на данный момент накинуть одну из этих курточек, так на непродолжительное время. Чрезвычайно посодействовало бы. И штанишки тоже бы не помешали».
И краем глаза поймал то, от чего мое сердце, и без того неустанно бьющееся, забилось ещё резвее. В далеком краю магазина на вешалках радужной вереницей висели спальные мешки всех цветов и размеров, разной толщины — от средних «коконов» до полярных «чудовищ». Данный предмет с самого юношества вызывал во мне большой интерес и не наименьшее волнение. Самому мне никогда не доводилось отчаливать в походы либо путешествия, потому мне было любопытно, каково же это, оказаться в спальном мешке и какие чувства мне бы это принесло. Мне постоянно складывалось ощущение, что в нём тепло и комфортно, как под одеялом и движения твои в нём скованы так, что вряд ли можно пошевелиться, отчего удобство только увеличивается.
Я опять подумал: «Что быть может лучше на данный момент залезть в тёплый, мягенький, комфортный спальник и уснуть в нём крепким сном, как малыш, завёрнутый в одеяло и спать, пока дождик не закончится, а может даже и подольше?…»
Однако, невзирая на все эти тривиальные достоинства, спальные мешки меня незначительно стращали: я думал, что молнию может заесть и ты не сможешь из него выкарабкаться, либо же ты куда-нибудь укатишься в нём как бревно, либо же тебя, к примеру, могут утащить в нём, а ты будешь так скован, что не сможешь сопротивляться. Такие мысли появились у меня в свое время после просмотра «Кавказской Заложницы», где главную героиню ждала схожая судьба. Хоть мне и ничего не грозило в данном плане, я всё-таки был парнем, что с меня взять, но к спальным мешкам я всё равно относился с опаской. «Всё равно было бы любопытно в нём оказаться», — подумал я.
Или от приближавшегося переохлаждения, или от невесть откуда взявшегося волнения меня начало колотить. Я вспомнил, для чего же я всё-таки пришёл и начал просить помощи:
— Эй! Здесь есть кто-либо?
Послышался дамский глас откуда-то из кладовки:
— Юноша, мы закрыты! Приходите завтра.
Я уже начал было терять надежду на своё спасение, но время не ожидало и необходимо было что-то решать, чтоб не пропасть. Я снова позвал:
— Простите, женщина, но мне необходима помощь. Это в срочном порядке.
А тем временем дождик снаружи даже не думал прекращаться. Назад дороги не было.
— Ну в чём дело, я ухожу уже! — недовольно ответил глас, но скоро послышались цокот каблуков и передо мной стала хозяйка магазина своей личностью.
Это была полностью рядовая женщина, ничем не приметная, чуток старше меня, лет 27, ростом выше среднего, однако может быть мне так показалось из-за каблуков, тёмноволосая, средней комплекции, не худенькая, да и не полная. Рядовая женщина-продавщица. Одета она была как раз по погоде: высочайшие сапоги, джинсы и длинноватая, до колена, болоневая куртка тёмно-фиолетового цвета с капюшоном.
Как она подошла ко мне, я слегка замялся. Недовольно посмотрев на меня, она произнесла:
— Ну что для вас нужно?
— Здрасте. Простите пожалуйста, мне чрезвычайно неудобно. Осознаете, подобное положение дел, попал под дождик, промок до нити, до дома далековато, такси не прогуливаются, — меня как и раньше кидало в холод, вприбавок к волнению меня начало лихорадить и в конечном итоге речь моя стала совершенно нехороший. — Я приношу свои извинения, не хотелось вас беспокоить, просто мне чрезвычайно в срочном порядке необходимо переодеться либо однако бы высушить вещи, по другому я заболею. Я ещё раз прошу извинения, не найдётся ли у вас какой-либо одежки? — выпалил я на одном дыхании.
Я не был уверен, как ясно я ей объяснил положение дел, но как я окончил она всё так же недовольно поглядела на меня, после этого обозрела собственного незваного гостя, вымокшего насквозь, с головы до ног и, казалось, всё сообразила.
— Эх, хорошо. Чего-нибудть найдём тебе, — сообщила она, снимая по магистрале куртку и проходя в подсобку.
Я облегчённо вздохнул, на уровне мыслей благодаря судьбу за данный щедрый подарок.
— Иди в подсобку, раздевайся, снимай всё влажное, я повешу сушиться, — раздался глас издалека.
Я проследовал за голосом, прошёл мимо спальных мешков, бросив на них беглый взор, и вошёл в подсобку, где меня уже ожидала хозяйка магазина, копошась в шкафчике в розыске сменной одежки.
Я подготовился было переодеваться.
— Всё снимать? – задал вопрос я.
— А сам как думаешь? — возмущение её снова отдало о для себя знать.
Поняв всю тупость собственного вопроса, я подумал: «А будет ли у неё мужская одежка? Остаётся возлагать надежды, что она здесь работает посменно с каким-либо парнем и он чего-нибудть оставил из собственных вещей. А если нет?…»
Завершив розыск, она достала из шкафчика комок каких-либо вещей.
— На, держи — вручила она мне нечто. — Другого нет.
Я удивлённо начал перебирать то, что лежало в моих руках. Этими вещами оказались дамские трусики, колготки и кофточка с длинноватым рукавом.
Этого-то я и страшился. От волнения у меня перехватило дыхание и сердце забилось почаще и я с опаской подумал: «Неуж-то мне придётся надевать ЭТО?»
Недоумённо взглянув сначала на необычный набор «одежки», потом на даму, которая набирала тем временем воду в чайник, чтоб вскипятить чай, я произнёс слегка жалобным тоном:
— Простите, а ничего другого нет?..
— Другого нет, ну я же произнесла.
Казалось, она подумала: «Не много того, что задерживает меня, так ещё и выкаблучивается, гад».
— Это мои, так что носи аккуратненько. Ты сейчас умывался, я рассчитываю? – задала вопрос она.
— Нет, но… , — виновно продолжал я, — у вас же там много курток, штанов. Может я мог бы надеть…
— Да ты что, это магазинный продукт, — завышенным тоном произнесла женщина. — Не хватало, чтобы ты мне его ещё подпортил. Влажный, немытый полезешь в чистую куртку и брюки? Мне же позже отвечать! Из меня же позже вычтут.
Видно было, что женщина была настроена не чрезвычайно миролюбиво по отношению к ночным гостям, тем паче к таким «нахальным», как я. Я желал было предложить ей средств за этот успешный метод согреться, но вспомнил, что средств у меня с собой разве что на такси.
— Так что надевай-как ты моё и не привередничай. Это хоть не жаль, мне их всё равно позже стирать.
— А я в данном не замёрзну? — полюбопытствовал я, показав ей то, что лежало у меня в руках.
— Да не замёрзнешь ты, не страшись, — обнадёжила меня женщина. — Это чтобы не было совершенно холодно.
Время поджимало. Выбора у меня не оставалось и я, не раздумывая, начал раздеваться до трусов. Однако вдруг осознал, что когда разденусь, то окажусь нагой и влажный в неотапливаемом помещении. Данная возможность не веселила. И я спросил хозяйку:
— Простите, а у вас не будет чем обтереться? Полотенце либо вроде того?
— Да, естественно, у меня здесь с собой как раз ещё и полотенце. Как раз на подобный случай, — насмешливо ответила она, о чём-то сообразила и направилась в сторону шкафчика, откуда извлекла некоторый квадратный пакетик.
— На, оботрёшься, — усмехнувшись, вручила мне свёрток женщина.
Опять недоумённо посмотрев на очередной необычный «подарок», я развернул его и выяснил, что пакетик оказался гигиенической прокладкой. «Да уж, — подумал я, — достаточно беспринципиальная женщина, если вот так просто раздаёт свои вещи, да ещё и средства личной гигиены». И снова также недоумённо поглядел на хозяйку в целях разъяснить мне назначение этого предмета.
— Воду поглотит, — сообщила женщина. — Оботрёшься ей, сообразил?
— Да, естественно, — кивнул я, осознав свою недогадливость.
Я принялся раздеваться, но хозяйка всё ещё была в кладовой и «накрывала на стол».
— Простите, но не могли бы вы выйти? Мне слегка неудобно, — промолвил я.
— Ой, ну как ребёнок, ей-богу, — сурово вздохнув, произнесла она и вышла, закрыв за собой дверь.
Я кое-как стянул с себя всю влажную одежку и стоял совсем голый в незнакомой мне комнате. Чувства не из приятных, скажу я для вас. Отопления не было, но кое-какое тепло в комнате ещё сохранялось. Я обтёр свое тело досуха и ощутил, что мне уже не было так холодно.
Необходимо было одеваться как можно скорей. Я посмотрел на выданные мне вещи, лежавш?? на стуле, и ощутил лёгкое смущение. Это были дамские вещи, тем паче вещи хозяйки магазина. Я никогда не носил женское, и уж тем паче не желал одеваться в него на данный момент. А уж носить вещи, которые уже носила какая-то женщина — об этом и речи идти не могло. Я начал успокаивать себя: «Расслабься, это всего только трусы, кофточка и чулки с поясом. А чулки это просто длинноватые носки. Непринципиально, какие они, мужские либо дамские. Ты же не хочешь замёрзнуть. Ну же, давай, не дрейфь».
Я моментально схватил трусики, которые разлюбезно одолжила мне хозяйка, которые лежали на стуле и мигом угодие на себя. Они были белыми и достаточно мягенькими, но слегка плотными и врезались мне меж ягодиц, отчего хотелось их оттуда достать. Кофточка была чёрной, которая облегает, с длинноватыми рукавами и огромным вырезом вокруг шейки. С ней я тоже совладал без вопросов. Сейчас настал черёд колготок.
Слегка замешкавшись при виде непривычного мне элемента «одежки», я взял их впереди себя, покрутил, пробуя найти, где у них перед, а где зад, попутно испытывая значительное волнение и интерес при виде неизвестного мне элемента одежки. Позже подумал, «а, какая к чёрту разница» и стал мыслить, как лучше их надеть, чтоб не разорвать. Я не горел огромным желанием просить хозяйку посодействовать мне надеть колготки, потому мне пришлось выворачиваться самому. Вдруг я вспомнил, что видел один раз, как надевала чулки женщина на работе: руками собрала сначала один чулок до носка, позже натянула на ногу. Я так и поступил: сел на стул, трясущимися от холода и волнения руками скатал одну «колготу» и принялся надевать её на одну ногу, потом на другую, ощутив вместе с тем как что-то туго обтянуло мои ноги, потом встал, натянул пояс, усердствуя не прищемить для себя чего-нибудть, приподнял кофточку, подтянул пояс чуть ли не до груди, чтоб было удобней, ощутив, как уплотняется ещё и мой животик, как в котором-нибудь корсете, слегка придавив для себя при всем этом промежность, обтянул кофточку и в конце незначительно поприседал, чтоб разносить и ещё незначительно подтянул так, что мой «мешочек» оказался плотно обхвачен. «Ну вот, готово», — подумал я, уронив с себя груз страшного волнения.
Некоторый период я попробовал привыкнуть к новым ощущениям. Мне было достаточно знобко в узкой кофточке и таковых же тонких колготках. Я обхватил себя руками за предплечья и начал их растирать, чтоб согреть. Это, естественно, слабо помогало. От колготок же моим ногам стало только холоднее. Ну и притом ноги в них неприятно зудели и в принципе было чувство какой-то стянутости и неудобства.
И здесь я направил внимание на длинноватую пуховую куртку хозяйки магазина, оставленную ей на вешалке. Она практически приманивала меня собственной очевидной теплотой. Расстёгнутая, она вроде бы приглашала меня надеть её. Однако я не привык надевать чужие вещи, притом без спроса, потому скоро мне пришлось расстаться с этой идеей.
Резвыми движениями я начал растирать руками свои ноги чтобы согреть их, ощутив мягенькую ткань нейлона на для себя. И, как ни удивительно, спустя какое-то время мне стало достаточно тепло. Или из-за всех этих телодвижений, или потому, что комната прогрелась, или из-за «2-ой кожи», в которую я облачился — не знаю. Кофточка ещё кое-как могла согреть, но вот колготки… Я не мог осознать, почему девицы в принципе прогуливаются в них в зимнюю пору. «Они же страшно неловкие и в принципе не греют», — подумал я, но чуток позднее ощутил, что мне в них было достаточно уютно. Я практически не был одет и одновременно я был одет. Эти непривычные чувства скоро поменялись для меня приятными: сладкое тепло разлилось по ногам, а потом и по всему телу. Складывалось ощущение, что ноги мои стали больше плотными и одновременно мягенькими, практически незримая ткань колготок оплетала ноги и задерживала тепло, так необходимое им в то время и я ощущал, как она, притом, поддерживает мою попку. Посмотрев вниз, я увидел, что ноги мои вприбавок заполучили лёгкий, частично сексуальный, колер загара. Притом кофточка утаила под собой невыразительный, тёмно-карий верх колготок вместе с резинкой, потому ноги мои сейчас были 1-го приятного тона, будто бы тело моё приобрело новый естественный цвет.
Я ощущал, что я оделся во что-то, в какую-то оболочку, но всё ещё ощущал себя незащищённым, практически нагим. Мне было умопомрачительно просто и свободно, но одновременно что-то согревало меня. Я никогда не испытывал такого ранее. Мне подумалось: «А ведь я мог бы одеваться так дома. Я всё равно живу один, меня никто не увидит. Просто для удобства. Можно вот так свободно ходить по дому, не стеснённым никакими брюками. Ну либо в последнем случае можно надеть наверх брюки и майку, если будет совершенно холодно. Правда трусы тесны, но ничего, можно взять размер побольше. Наверняка в данном всём можно даже спать в зимнюю пору. И цвета приятные: трусы, колготки, кофточка — всё так подступает товарищ к другу. Потрясающая одежка. Мне нравится», — экстазу моему не было ограничения. Мне здесь же захотелось приобрести для себя схожий набор «домашней» одежки, но тогда было не ранее.
Я осознавал, что в той обстановке я смотрелся очень тупо, но всё же мне было любопытно, каким я предстану перед хозяйкой магазина, чтоб заблаговременно знать, к какой реакции мне готовиться. В углу подсобки я увидел зеркало, размером с те, что бывают в обувных торговых точках, которое стояло на полу и подошёл к нему, чтоб поглядеть на себя в новом обличье. Ноги, стянутые нейлоном, приятно шуршали товарищ о друга при ходьбе. Зеркало было небольшим и я стал чуток поодаль от него, чтоб узреть себя в полный рост. То что я увидел, поразило и слегка смутило меня: в зеркале стоял юноша, одетый в белые дамские трусы, чёрную облегающую кофточку и карие колготки. Мне было постыдно глядеть на себя. Я был одет как женщина, не хватало только юбки и туфель для полного комплекта. И если б не небольшой бугорок члена в трусах, могло бы показаться, что в зеркале и есть самая реальная женщина, хоть и неёмкого телосложения. Всё-таки я был далековато не Аполлон по собственной фигуре, да и на модель тоже не смахивал.
Это, естественно, было достаточно удивительно, но чуток позднее мне показалось, что я выгляжу полностью естественно, как-то даже просто и слегка утончённо. Не как какая-то девка, но как роскошная танцовщица. В конечном итоге, это была полностью рядовая женская одежка. «Они так одеваются ежедневно и ничего, — успокоил себя я, — ничего сверхъестественного и порочного. Даже не нужно носить джинсы, возжелала — угодия колготки, юбку и пошла на работу. И ноги дышат, и ничем не стеснены. Просто умопомрачительно».
Увлечённый своими идеями, я даже забыл, где находился в это время. Мне нравилось быть в данной новой одежке и мне нравилось то, что я видел в зеркале. И я решил ещё незначительно побыть один на один с самим собой, раз уж спешить мне некуда. «А отчего бы и нет, — подумал я. — Просто для интереса, я может и не куплю для себя колготки, а здесь я уже в них. Так хоть посмотрюсь».
Встав перед зеркалом, я посгибал поочерёдно ноги, ещё незначительно «разносив» колготки, поставил руки на пояс, скрестив ноги, оборотился к зеркалу задом и направил внимание на свою утянутую в хлопок и нейлон попку. Я увидел, что сзаду на колготках проходил толстый тёмный шов, который, как и трусики, врезался мне меж ягодиц, а уходя вниз, раздваивался, превращаясь в белую ластовицу, неуверенно выглядывающую из-под низа. «Наверняка, с той целью, чтоб ничего не мёрзло, когда ходишь без трусиков», — подумал я. Мне было страшно любопытно, я никогда ранее не следил собственный зад в таком необыкновенном, «упакованном» виде. Повернувшись чуток боком, я с экстазом увидел, что колготки слегка приподняли мою попку, а шов, стянув место меж ягодиц, показал её рельеф и придал ей осязаемый объём, существенно выделив её естественную форму. Я не желал веровать в то, что смотрел на данный момент на собственный попку, так она выросла и похорошела в этих трусиках и колготках, так она была симпатичной. Я решил потрогать её и ощутил, какая же она мягенькая и упругая наощупь. Мне стало любопытно в то время, как ощущают себя девицы, которые прогуливаются вот так в них целый день.
«Им должно быть так приятно и комфортно, — подумал я. — Они подобные грациозные и подтянутые в них. А ноги в колготках подобные прекрасные и гладкие, подобные калоритные и блестящие, им так тепло и свободно, и попка так сексуально подчёркнута. Вся эта мягкость и тепло — это просто что-то неописуемое. Чрезвычайно приятные чувства. Как им всё-таки посчастливилось ходить в данном.»
Я стоял и «любовался» собой, как вдруг мой член, всё это время будучи в спячке от волнения, непонятным образом проснулся и слегка привстал, пробуя побороть плотную ткань трусиков и колготок, так, что утаить его сейчас было куда труднее. Я стоял ошеломлённый, не понимая, почему я вдруг возбудился. «Чёрт, — подумал я, — мне естественно нравится, но не до этот же степени. Не дай бог хозяйка увидит: подумает, что я какой-либо извращенец».
Я попробовал придти в себя. Голова слегка кружилась от волнения, но я вспомнил, что нахожусь в чужой комнате, в чужой одежке, а за дверью стоит чужой человек, который же мне эту одежку и отдал. Я заметался на месте в приступе лёгкой паники. Меня опять бросило в дрожь, и член, естественно, стремительно опал и уже так чертовски не выдавал себя.
— Ты что так длительно? Колготки надеть не можешь? — слегка саркастически спросил глас из-за двери. — Давай помогу.
— Нет, нет, всё в порядке, на данный момент, секунду.
Не имея желания стимулировать её на еще одну порцию гнева, я опрометчиво открыл дверь, представ перед ней, как заявляется, во всей собственной красоте.
Увидев собственного гостя в новой ипостаси и осмотрев его с головы до ног, женщина слегка улыбнулась. Я всё-таки был не в брюках, потому мои-её трусы, также их содержимое, были отчётливо видны через колготки. Я совершенно забыл об этом. Мило посмеявшись, она произнесла мне, дрожащему от волнения:
— Я смотрю, совершенно замёрз?
Ощутив страшное унижение, я прикрыл собственный сжавшийся член. Я стоял в глуповатом положении перед человеком, которого я чуть знаю и сгорал от стыда. «Для чего она так со мной? — растерянно подумал я. — Это за то, что побеспокоил её? Либо ей это просто нравится? Она ведь могла бы и не глядеть туда. « Прикрыться мне было нечем, потому я стремительно сел на стул, поджав колени к груди, перейдя таким образом в неопасное положение. Это ещё больше рассмешило её.
Я не поделил её веселья, а только сухо ответил:
— Спасибо за вещи.
Она ещё незначительно посмеялась, но мне было не до хохота. И притом холодно. Открыв дверь, она выпустила всё тепло и мне, борясь со стыдом, пришлось встать и закрыть дверь, после этого я снова резко уселся на стул, поджав ноги под себя и краснея, как парень.
Чайник уже практически бурлил и женщина разлила чай по кружкам.
— Да расслабься ты, я никому не расскажу… Быть может, — сообщила она и снова раздался её хохот.
На секунду я опешил: «Откуда в ней столько злорадства? Либо она так шутит? Не нравятся мне подобные шуточки. А вдруг захотит — и выгонит меня на улицу? Что тогда?» — боязливо подумал я. Однако я опрометчиво прогнал прочь эти глуповатые мысли и мы с ней вдвоём стали пить чай.
Продолжение следует…
