Часть 3. Прошлая часть https://sexpornotales.me/analnyj/4688-kak-ja-stala-shljuhoj-v-afrikanskoj-tjurme-chast-2.html
«Мы ждали тебя, красавица», — дико рявкнул один из чернокожих заключенных. Он встал и широким шагом направился ко мне. – Мне пришлось заплатить много денег, чтобы привезти тебя.
– сначала? — спросил я дрожащим голосом.
— Я хотел оставить тебя здесь навсегда, но власти дадут нам три месяца, после чего ты отправишься в общий блок. Как вы знаете, мы не любим доедать остатки. Он коснулся моих губ пальцами и провел рукой по моим волосам: «И ты красивая». Какая невинная девушка.
— Вся охрана ее уже оттрахала, — насмешливым голосом сказал второй мужчина, — все эти невинные лица и окровавленные киски.
Все засмеялись, а я продолжал стоять, краснея от смущения, появившись впервые за долгое время. Они забрали все мои вещи, деловито окружили меня со всех сторон и быстро и грубо сняли с меня одежду. Грубые черные руки скользили по моему телу, кто-то сжимал мою грудь и соски, чьи-то пальцы вошли в мой анус:
«Ух ты, ты уже развит», — сказал он, когда второй палец вошел в его анус.
Другие руки массировали ее половые губы и терли клитор. Я встала, охваченная похотливым жаром его тела, мое тело по привычке взволнованно реагировало на ласку. Я сталкивался с подобными испытаниями и привык к этому, поэтому больше не был шокирован. Смазка – это механизм выживания. Они меня слегка ударили ниже колен, я сел на пол, африканцы сняли мантии и положили мне на лицо свои большие черные члены, я начал их дрочить обеими руками, а Третий сунул мне в рот свой толстый член . Все уже знакомо, все это у меня уже было. Потом меня заставили прислониться к стене. Оно было настолько высоким, что мне пришлось встать на цыпочки, раздвинув ноги и выставив задницу, иначе они возьмут верх. Они по очереди все меня трахнули, и пока мы все довольные лежали на кровати, я подошел к раковине, чтобы смыть пот и сперму.
После постоянного насилия со стороны охранников, провести несколько месяцев втроем оказалось для меня лучшим решением. Люди быстро ко всему привыкают. Не так давно я плакала, потому что мне делали минет сзади, но теперь я счастлива, что меня трахают, как мне заблагорассудится, всего три чернокожих заключенных. Как только исполнился год со дня приговора, меня у них забрали. За это время мне сделали операцию по перевязке маточных труб, и я был госпитализирован на несколько месяцев. Но это целый год, а осталось еще 14 лет. Мне всего 19 лет. Меня выпишут из больницы, когда мне исполнится 33 года. Вы все еще можете жить полноценной жизнью. Все начинается с этого момента.
С трепетом в сердце я вошел в общий блок. Учитывая мой пол, меня поместили в камеру всего с двумя кроватями. Сначала я был рад, потому что там никого не было, а камера находилась в таком положении, что ее никто не мог видеть. И только тогда я понял, почему охранник это сделал. На следующий день вошел один из охранников, и я по своей обычной привычке встал лицом к стене. Он раздел меня и заставил лечь на кровать, затем прижал мои руки и ноги к кровати. Но это не было жестко, позволяло мне лежать на боку или лицом вниз, оставляя место, чтобы я мог слегка встать. Мое сердце билось быстрее, и я не мог понять, что происходит. В камере появился большой черный синяк. Он посмотрел на меня жадными глазами.
«Они перевели к вам на некоторое время вашего сокамерника». Охранник посмотрел на меня и улыбнулся здоровяку: «Чтобы убедиться, что вы не оставляете никаких следов, хорошо?» Пожалуйста, используйте.
Здоровяк согласно кивнул и протянул ему свернутую пачку денег, которая исчезла в кармане надзирателя. Дверь захлопнулась. А потом, тяжело вздохнув, я понял, что меня решили отдавать заключенным взаймы на ежедневной основе. И все это было законно и недоказуемо. Оказалось, что это была одиночная камера, и самых жестоких приходилось держать там связанными. Никто не проверял, кто там был, и по газетам и сводкам все было правильно. Ко мне приближался здоровенный парень, и его член был таким большим. Я пытался извиваться, но это было бесполезно. Он снова и снова плевал на эту большую голову, вливал в меня немного смазки и начал грубо входить в меня. Я застонал. Он прислонился ко мне всем телом, прижался ко мне, мешая дышать. Все, что я почувствовал, это сильный шок. Его член уже был внутри меня, входя все глубже и глубже с каждым трением. И я могла только громко стонать под его напором. Затем он перевернул меня и начал массировать мой анус. Затем он проник в ее анус. Было больно, но это было терпимо. Год анального секса сделал свое дело, и ее попа вскоре стала гибкой и широкой. Этот здоровяк трахал меня два дня. После этого мне дали дневной перерыв и приступили к следующей работе. Я не знаю, сколько времени прошло, я даже не мог сосчитать. В камере не было окон, и они преследовали меня день и ночь. Единственный раз, когда мне приходилось развязывать поводок, это было поесть и сходить в ванную.
Я спросил, а затем попросил охранников не связывать меня. Потому что знали, что я соглашусь на все и не буду сопротивляться. Но они были неумолимы. Я не знаю, почему они это сделали. По тюрьме быстро распространились слухи о том, что тела молодых женщин могут быть одержимы. Поскольку желающих было много, цена выросла. И я заставил каждого посетителя вернуть каждую копейку, которую они мне заплатили. Меня оставляли одну только на одну неделю в месяц, чтобы выздороветь, но мои симптомы снова вернулись.
Каждые две недели я проходил медицинский осмотр на предмет каких-либо травм или воспалений. Если бы врач увидел предпосылки, меня бы положили в больницу на несколько дней восстановление. Это были лучшие дни в моей жизни. Прошел еще один год. Тогда, в 20 лет, моим телом владели около 100 африканцев, включая охранников, заключенных и охранников транспорта.
Мое тело больше не было таким привлекательным. Юношеская невинность сменилась убогостью. Ее лицо стало немного осунувшимся, половые губы стали длиннее, само влагалище стало менее узким, а анус расширился, чтобы вместить размер черного пениса. Позже мне сказали, что я потерял ценность. В конце концов меня перевели из этой камеры в обычную камеру. Мне очень хотелось вернуться. Как это было странно для меня. С каждым разом дела становились все хуже, и мне хотелось вернуться в прошлое, когда мне казалось, что все было хуже, чем когда-либо. Но жизнь меня каждый раз удивляла.
В общем блоке пахло потом, сигаретами и чем-то кислым. Здесь были самые разные цветные люди, которым не выделили камеры, не предоставили отдельные кровати и не дали возможности прийти за мной. Теперь они жадно смотрели на меня. Прежде чем дверь камеры захлопнулась, они схватили меня за пятку, зажали рот, буквально сорвали с меня одежду, а кто-то скрутил и связал мне руки, попытался задушить ноги, но сильный удержание на животе меня ударило. Я сразу решил эту проблему. Грубые руки раздвинули мои ноги и больно сжали их, оставив большие синяки на ногах, бедрах, шее, плечах и ягодицах.
«Успокойся, сука, — сказал мне на ухо взволнованный голос, — ты уже раздала всем, кому можно». Почему нам хуже?
Кто-то медленно и уверенно начал вставлять свой член между ее половыми губами. Стресс заставил мое тело постепенно выделять смазку, что заставило мой пенис двигаться быстрее. Он твердый и эластичный. Потом мне залили сперму и освободилось место для второй спермы. Они были как животные, второй член вошел в меня сразу после первого, у первого африканца сперма потекла от толчка, но это никого не смутило. Она была как дополнительная смазка. Когда второй человек закончил, его место занял третий. Как и раньше негры, они меня уже давно не трахали. Им не нравился этот процесс. Они просто выпускали пар. Несколько часов спустя все в камере кончили в меня, и я лежал на полу в изнеможении. Я не мог встать, ноги не слушались, их сводит судорогой мышц.
Несмотря на свои животные инстинкты, они знали, что если что-то случится, они заберут меня у них. Поэтому они старались меня не травмировать. Они забрали мою одежду и оставили меня голой в камере. У меня было место в углу, туда периодически приходили заключенные и доставали свои черные пенисы, а я их сосал и глотал. Можно сказать, что сперма стала частью моего рациона.
Я только поступил в университет и планировал свою жизнь, но теперь стал свалкой для спермы чернокожих людей. Я послушно раздвинул ноги и рукой помог члену войти в задницу. Я постепенно к этому привыкаю. Треть дня я был покрыт липкой спермой.
Для того, чтобы мое тело максимально использовалось, а не тратилось впустую, меня определили «лохом» к татуировщикам, которые рисуют эскизы на моем теле и татуируют моих сокамерников.Я рисовал пошлые картинки, которые не мог сделать, но они очень хотели это сделать. С годами мое тело было украшено не только шрамами, но и десятками рисунков тушью, слившихся в некую мозаику. Я стал чернильницей во всех смыслах этого слова. Они били меня по всей спине, груди, рукам и ногам. Рисунки были простыми, местами даже плохими, а некоторые татуировки были размытыми. Я не выгляжу так красиво, как раньше.
его молодое тело стало исхудавшим и потрепанным. Половые губы растянулись, само влагалище стало очень широким, функция заднего прохода стала ухудшаться, мышцы сфинктера уже не могли удерживать содержимое. Поэтому его перенесли на матрас возле туалета в общем здании, где стоял невыносимый запах. Туда ходили все, и моя нынешняя работа заключалась в том, чтобы быть не только секс-куклой, но и уборщицей. Я спустил воду в унитазе и подмел пол вокруг него. Иногда чернокожие заключенные использовали сайт sexpornotales.me вместо туалета. Я послушно открыл рот, стоя на коленях, а они мочились туда и смотрели, как я все это выпиваю. Несколько раз меня заставляли есть то, что я переварил, но меня рвало повсюду, и от этой идеи быстро отказались. Тех, кто сделал это со мной, я отлучил от церкви. Буквально на неделю. Анилингус, на который я пошел с ними, был приятным и экзотическим опытом, поскольку он никому не был запрещен для них.
Поначалу такая жизнь кажется невозможной, но постепенно я ко всему привыкаю и привыкаю к тому, что я такой, что это часть моей жизни. Состав тюрьмы изменился, кого-то освободили, кого-то вновь посадили, и он со мной развлекался в полной мере. Так прошло еще несколько лет. И еще немного.
Я сделал все, что мог, не дожидаясь даты релиза. Я сосредоточился внутри себя и воспринимал происходящее снаружи как нечто нереальное. Когда мне исполнилось 25, я понял, что отбыл почти половину своего предложения. Мне оставалось восемь лет. Однажды у меня ненадолго появился доступ к большому зеркалу в одной из смотровых комнат, но я не узнал себя.
Вместо яркой молодой 18-летней девушки я увидел уставшую женщину, многое перенесшую в своей жизни. Усталое выражение лица, тело, усеянное шрамами и татуировками, обвисшая кость между ног. Несмотря на это, ее уставший вид все равно выдавал ее юный возраст, а благодаря дефициту калорий она сохранила фигуру, а бока не обвисли. Прикосновение к моей коже все еще было приятным. Я пытался сосчитать, сколько африканцев прошло передо мной, и даже смог решить, какую сотню остановить. Было ли это около 380 или 620, или 800, или 1000? Я не мог понять, как я все это пережил. Но я уже почти на полпути, и мне нужно всего лишь несколько лет этого ада, чтобы стать свободным. Эта мысль согревала меня, и я жил ради нее. Я был еще молод и имел шанс начать новую жизнь.
Этому не суждено случиться в результате какого-то рокового события. Это назвали тюремным бунтом, и меня, как и многих других заключенных, осудили за его организацию. Все понимали, что я тут ни при чем, но мои новые начальники просто хотели меня уволить, потому что не видели никакой выгоды. А разговор о тюремных бунтах был коротким. Мне нужно было это знать. После беспорядков я еще спал, расчесывая раны, когда меня схватил охранник и вытащил из камеры. Я все еще скучаю по этому.
https://sexpornotales.me/analnyj/4690-kak-ja-stala-shljuhoj-v-afrikanskoj-tjurme-chast-3.html
