Я был наёмным разработчиком ПО. В итоге того, что меня не удовлетворяла работа в родной регионы из-за низкой заработной платы, я перебрался в ближний большой город – почти во всем под воздействием собственной девицы, почти во всем – по своему желанию, а почти во всем поэтому, что один из знакомых начинающих бизнесменов предложил поработать на него в данном городе в личном порядке. Моя женщина – моя Малышка как раз собиралась поступить в УНИВЕРСИТЕТ в данном же крупном городе.
С ней у нас всё было очень и очень отлично. По обоюдному признанию, мы удовлетворяли друг дружку намного лучше, чем все предыдущие наши партнёры по постели. Конечно же, мы обожали друг дружку. И почти все прощали, тем паче, что моя Малышка пришла в мою жизнь, когда я медлительно пережёвывал свою пятую депрессию – как постоянно, связанную с еще одним болезненным разрывом любовных отношений, и готов был отчаяться и поставить жирный крест на женщинах, в смысле позитивного отношения к ним. Она практически оживила во мне любовь к миру, к дамам. Она просто пришла и стала обожать меня. Также – и в кровати. Просто, тихо и лаского.
До меня у неё были трудности с оргазмом, но – кунилингус, петтинг – и мой упоённый подход разбудили в ней эмоциональность. При этом, со мной она так и не могла кончить, когда я просто трахал её во влагалище, то есть при обыкновенном акте. Мази, стимуляция клитора – фактически не помогали. Помогало только одно: если я, вставив член, начинал чрезвычайно активную стимуляцию пальцами её клитора, фактически забыв о для себя. Однако это больше походило на чрезвычайно непростой фокус, чем на секс.
Когда произошла эта история, мне было 27, а ей – 21…
Малышка не обожала давать мне в попу. Однако – время от времени, чрезвычайно изредка – всё-таки сдавалась и это делала. Тут были две предпосылки – моральная и нежелание вытерпеть боль, возникавш?? при разработке её задней дырочки. Потому приходилось вести чрезвычайно неспешную и тщательную работу, чтоб не оттолкнуть возлюбленную. Однако, анус был у неё чрезвычайно эрогенной зоной. Просто её тормозили психические табу, де, это тошно, не принято – ну и ещё и больно. Смазки помогали, но не много. Анилингус “вытерпеть” она решительно отказывалась: “Это в принципе очень не для меня! Да ещё и чрезвычайно щекотно!”
Однако больно при ебле в попу ей было только сначала. Позже она заводилась. И ей чрезвычайно нравилось звучно кричать. Это был сладострастный вопль “Аааааааа!”. Во-1-х, она им глушила остатки боли, переключаясь в режим страстного удовольствия, во-2-х, она заводилась от самого клика, и ей становились пофигу все её анти-заднепроходные предрассудки. В один прекрасный момент, после трёхнедельной разлуки, я уложил её в кровать, и она – так завелась от того, что заскучала – и в конце концов получила меня, что не увидела, как я сходу просочился в её сладенькую, наливную, малоразработанную попочку. Я и сам не сообразил, как там оказался. Однако самым необычным было то, что через некоторый период при коллективной стимуляции клитора она забилась в оргазме. Наверняка, это был пока единственный случай, когда она кончила при заднепроходном сексе. Однако это вдохновило меня на всю жизнь. Тем паче, она уверила меня при следующем беседе, что ничего не имитировала.
Время от времени она злилась, и выказывала желание заняться моей задней дыркой, но я делал непонятный вид – не то мне нравится, что она этого желает, не то – не нравится, и она оставалась ни с чем. Короче, путал. Однако, пару-тройку раз я согласился, и её шаловливые пальчики побывали там. Однако делалось это всё с одной целью – чтоб её шоколадная дырочка чаще становилась моей. В принципе, я человек без предрассудков. И поэтому подобные ласки для меня носили и будут носить гетеросексуальный характер. Конечно же, не одну особь мужского пола я к собственной попе без боя не подпустил бы, ну и не подпущу.
Итак, я трудился на частника. Тарас – мой владелец – был на 6 лет старше меня, и принял меня на работу с тем условием, что я буду обучаться у него вечерами, чтоб позже сдать экзамен на сертификат для его микро-компании-невидимки. Я согласился – тем паче, в моей профессии излишний опыт и познания не помешают.
Стояло лето… После утреннего секса – также – сейчас – и заднепроходного, Малышка сообщила, что больше никогда не будет давать мне в попу. Я пожал плечами, но особо не обеспокоился. Был выходной. Я оделся и пошёл к Тарасу домой – за его комп, где стоял весь неповторимый софт, чтоб поучиться. Обучаться приходилось в выходные дни, и моя Малышка просто сходила с разума от того, что время, которое мы могли бы провести вдвоём, у нас отбирает какой-то предприниматель-лузер. Я занимался уже полмесяца, когда она стала появляться под вечер, ну и не только у Тараса дома, и чрезвычайно жестко добиваться окончания занятий. Я успокаивал девчонку, говоря, что это она желает видеть меня богатым мужчиной, что почти во всем было правдой. Однако потому что я был не против выполнить хоть в чём-то её мечту, эти её фантазии были мне на руку.
Нужно сообщить, занятия наши с Тарасом больше походили на нечто среднее меж подготовкой какого-то безумного компьютерного сил спецназначения и карательной психиатрией. Данный психопат беспощадно трахал мои мозги, относясь к для себя как к величайшему гению компьютерных наук, а ко мне – так, как будто я ранее не то что не проработал 4 года программистом по бухгалтерской части, а как будто и клавиатурой не владею, и виндозу плохо знаю, и по кнопкам некорректно стучу.
Единственно, его несколько оправдывала положение дел: он рисковал средствами. Ну и мне они тоже были необходимы. А потому что я их всё же получал в договорённом размере, я вытерпел.
В тот вечер Малышка опять влетела в боевом состоянии в квартиру Тараса, и начала на нас ворчать и орать. Я был чрезвычайно замучен, и оказался меж 2-ух огней. В один момент обиженная Малышка стала, дразня меня, заигрывать с Тарасом. Либо же Тарас, обозлившись, решил продемонстрировать свои чары… Не так и принципиально… Когда мы вышли из квартиры и пошли домой, у нас состоялся чрезвычайно увлекательный разговор.
Нужно сообщить, при собственной высококлассной наружности, Малышка могла без усилий затянуть хоть какого мужчины к для себя в кровать. Однако после того, как она стала жить со мной, она бросила данный вид спорта. Однако, трижды она мне изменила. Я со хохотом – в отместку изменил ей дважды. Сообщу, мне не очень и понравилось. Одно слово – в отместку. Однако после того, как она вынула – практически – собой меня из депрессии, и я фактически, расстался с медицинскими препаратами и стал держать под контролем бессонницу, я почти все ей прощал. Может быть, напрасно. Однако… Сердце моё давало подсказку, что конкретно так и нужно себя вести с этой миленькой, ещё неопытной в жизни девченкой. В общем, я был против отношений на стороне. Если уж изменяем – то был уговор ставить в известность друг дружку, чтоб меньше вопросов было. Лучше – до “измены”, так как… если я ощущал, что мне это не понравится либо появится какая-то нехорошая положение дел, я мог это дело остановить. Один раз даже пришлось поругаться с другом, когда дело совершенно пошло наперекосяк.
Однако в сей раз всё напоминало головоломку. Малышка чрезвычайно жестко стала у меня спрашивать:
– Ты что, думаешь, я не смогу с ним переспать? Думаешь, не смогу его совратить?
– Не советую, – сообщил я. – для чего?
– Нет! Я могу с ним переспать! Спорим, что я пересплю с ним!
Я ничего не мог осознать, но приблизительно этот разговор продолжался полдороги. Я ощутил, что она – и действительно – желает переспать с Тарасом. В конечном итоге, я не выдержал и произнес:
– Да делай ты, что хочешь! Тем паче, что завтра – Иванова ночь. Однако только один раз! И, пожалуйста, с п.з.! (на нашем языке это означало “презервативы”)
Иванову ночь мы встречали втроём. Тарас обильно угостил нас, мы съездили за город, погуляли, выпили пива, на такси возвратились в центр, поиграли в биллиард. Он однозначно заигрывал с Малышкой, а я смотрел на всё это через пальцы, являясь чрезвычайно хладнокровным. Я был в курсе, что Малышка всё равно остается со мной. Они товарищ для друга сейчас – только особенная дичь.
Когда мы приехали домой, и Тарас предложил заняться сексом втроём, Малышка поначалу было согласилась, но позже передумала, и сделала мне символ отстраниться. Я взял бутылку “Мартини”, и, незначительно посмотрев, как Тарас трахает её рачком, чуток поморщившись ушёл в другую комнату глядеть телек…
Наступила осень. Я удачно сдал два экзамена, получив для Тарасовой компании два сертификата. После той ночи я со хохотом произнес малышке: “Он сейчас для меня – никто. Задумайся, как я могу к нему сейчас относится? Мне будет сейчас намного легче психологически относиться к нему подабающим образом. Не считаю, что хоть один серьёзный бизнесмен так поступил бы.” Это была психическая головоломка. Он обо мне тоже мог мыслить, всё, что могла дозволить ему его “психологически-опускающая” фантазия. Однако меня это несколько забавляло, несколько подташнивало, но – по большому счёту, я был непробиваем.
Неприметно подошёл октябрь. В один момент я настороженно ощутил в поведении Малышки некоторую напряжённость, по нраву которой умному человеку нетрудно было додуматься, в чём сущность. Задействуя мобилу и звонки Малышке в определённые периоды, я выяснил, что она её как-то удивительно часто отключает в определённые часы вечера. В конечном итоге, я спросил обо всём, позвонив ей и ощутил, что она чуть ли не рыдает. Я произнес: “Ничего не страшись! Расскажи мне всё! Не страшись!”. И она чуть ли не плача стала говорить, что 14 дней назад у неё начался роман с Тарасом. Они повстречались случаем в кафе. И её страстно потянуло к нему. Данный тип, естественно, прошёл различные курсы непознаваемой медитации, штудировал НЛП и намекал, что изучает эриксонов гипноз, но я особо не направлял на это внимание. Ну и сейчас я решил разрешать положение дел без учёта предположительных магических возможностей “товарища Тараса”. Тем паче, я и сам считал себя джедаем – хоть куда. В особенности, что касалось информационного прогноза ситуаций и ударов причинно-процессуальными связями. Ситуационно, так ск-ть. Я никогда не стал бы использовать топорную физическую стычку без сильной надобности самообороны. Тем паче, я в два счёта мог оказаться на принудлечении.
Чуть ли не плача, Малышка поведала мне, что поначалу у них всё было отлично. Был замечательный секс. Заводящий её намного круче, чем со мной. Однако позже… Позже моя обычная Эммануэль стала желать ещё и ещё… А данный придурок, как и всякий занятой человек стал от неё отмахиваться и смеяться над ней. А эмоциональность и сила влечения у моей Малышки, я б произнес – всем на зависть. Например, что она оказалась “на аркане страсти”. Фактически уже плача она произнесла:
– Выбирай! Либо ты остаёшься со мной, либо ты уходишь от него!
“Ну что ж, – подумал я. – Уходить нужно совершенно точно. Добивался ли он этого, заводя роман с Малышкой, либо нет – непринципиально. Однако я уйду. Тем паче, что он подготовил из меня достаточно хорошего спеца, вложил в моё обучение кучу бабок. Копии сертификатов, где чуток ниже наименования его компании находилось моё имя, у меня были. Работу я сейчас мог найти в два счёта. Что все-таки касается Малышки – как получится, отталкиваясь от её психического состояния (в студенческие годы я был увлечён темой психоанализа), но я постараюсь, чтоб она осталась со мной либо – однако бы – не попала в дерьмо. Однако, она уже начала оступаться туда.”
Я здесь же позвонил Тарасу и уверенно объяснил ему, что я всё знаю, и, конечно, ухожу. Он был в шоке. Желал он моего ухода либо нет, но я всё преподнес в более болезненной форме для него. Ещё бы! Он хохотал над моей Малышкой! Он довёл её до слёз! И я не сумел её уберечь от этого ублюдка.
Так я продолжил собственный путь компьютерного самурая без собственного бывшего господина. Малышке я был верен и предан так же, как самурай. Я высказывал предложение ей остаться с Тарасом, возвратиться к нему. Однако она соображала, что ничего неплохого её там не ждёт.
Пошло ещё шесть месяцев и даже больше. У Малышки наступила весенняя сессия. Я работал у одних бывших клиентов моего бывшего шефа компьютерщиком. Переутомлялся. И произошло, когда мы были оба усталыми и не выспавшимися, то, что Малышка перепутала дни собственного месячного цикла и залетела, в связи с тем, что мы pizdeishn.net по ошибке не предохранялись. Было надо делать аборт. Мы пошли на это. Рождать было нельзя: ей было надо обучаться, а я как раз влез в долги, пробуя не то что даже удовлетворить её миф о щедром партнёре, а просто обеспечить обычный ход жизни: одонтолог, смена ветхих до дыр туфлей и т.д.
После аборта она загрустила. Наши отношения были на грани разрыва. Она нередко говорила, что её как и раньше тянет к Тарасу, про то, что в сексе с ним она пробудилась так, что начала испытывать обычный оргазм при обыкновенном сексе, что готова дать ему в попу даже на данный момент, но осознает, что не сумеет психологически возвратиться к нему. При всем этом она была чрезвычайно нежна со мной, и я вне сомнения могу сообщить, что она обожала меня.
Мы решили расстаться до сентября, чтоб дать друг дружке передышку. Я осознал, что, может быть, нужно дать ей уйти. Самое глуповатое было в том, что при всем этом мы оба обожали друг дружку.
После аборта нельзя было заниматься сексом, и – потому что ей слегка задели неширокую шею матки, вагинальный секс был противопоказан два месяца. Ей было слегка больно, когда она ходила в санузел по-большому.
Она 1-ая предложила расстаться до сентября. Я согласился, что это самое верное. Тем паче, что я опять поменял работу, и был во-1-х, на испытательном сроке в одной из больших программистских компаний, а во-2-х, до осени обязан был вылезать из долгов. Она уехала на лето к бабушке в наш родной город.
Наступил сентябрь. Я работал. С главной частью долгов, фактически, совладал. На работу меня взяли. Заработная плата возросла. Кроме главного оклада, на который уже можно было жить, мне ещё шли доп средства, сумма которых зависела от количества обслуженных клиентов. Я тосковал по Малышке.
Она позвонила мне сама. Спросила:
– Угадай, с кем я на данный момент сижу в баре?
– С Тарасом?
– Угадал! И мы на данный момент в том же городе, что и ты, – сообщила она чрезвычайно хитрецким и игривым голосом. Депрессия, очевидно, прошла. И она снова игралась. Игралась в свои непревзойдённые психические игры. Игралась и это доставляло ей счастье.
– У вас всё отлично? Ты остаёшься с ним?
– Не скажу! – захихикала она.
– Да? – хмуро спросил я.
– Да! Однако мы оба чрезвычайно желаем повстречаться с тобой.
Я приехал в баре через 40 минут. Они посиживали в некоторой кабинке. Я подсел, заказал кока-колу. Тарас был хмур и небрит. Малышка сияла.
– У вас что-то произошло? – спросил я.
– Да, произошло! – сообщил Тарас. И, посмотрев на нас двоих, продолжил – практически взмолился:
– Господа! Я вас умоляю оставить меня в покое! Я чрезвычайно занятой человек! Можно сообщить – инвалид умственного труда! Я вас чрезвычайно прошу: ебитесь вы саааами! – тут он сделал гигантскую паузу. Да с таким серьёзным и удручённым видом, что налёт двухмесячной печалься у меня стал проходить. Меня начинала развлекать положение дел.
– Тем паче, что для вас, сэр , – он поглядел на меня, – похоже, чрезвычайно посчастливилось с дамой в данной жизни! Вы, вероятно, ещё не догадываетесь – как!
В это время Малышка подсела ко мне, обняла меня, и сияющим невинным и соскучившимся взором начала, воркуя целовать. Я вдумчиво и аккуратненько отвечал, на 50% оставаясь в состоянии текущего беседы с нашим бизнес-воротилой.
А разговор, оказывается был окончен! Тарас попросил счёт. Мы вместе вышли из кафе. Он сел в такси. Я, незначительно ошеломлённый, шёл недалеко от Малышкой. 1-ое, что я спросил, было:
– Ты спала с ним?
– Да. – до боли просто и невинно произнесла она. И игриво захохотала. А позже поведала, что 14 дней назад она сама позвонила ему, и у них снова завязался страстный сексуальный роман. Она отдавалась ему вся. Он кончал ей в рот, она давала ему в пятую точку. И она кончала, кончала, кончала… Она выяснила, что подобное заднепроходный оргазм. Однако через 14 дней Тарас вдруг поменялся и стал для неё безразличен. А также, он напоминал, как она сообщила, выжатый лимон. И она начала глумиться над ним. Она сообразила, какой он ничтожный, никчёмный и замкнутый тип, который просто сильно отлично артистично играет и подаёт себя в бизнесе.
– Я просто сожрала его! – засмеялась она.
– Мда? – чрезвычайно аккуратненько спросил я, раздумывая над будущими коэффициентом правдивости всего, что она сообщила, а так же кто кого “сыграл” из очаровашек-любовников в их очередной четырнадцатидневный энтертаймент.
– Когда он совсем выдохся, мы позвонили тебе! – Малышка радовалась так, что даже у меня на душе становилось светлее.
– Ну, и что далее?..
– Далее! – она захихикала. – Отгадай, что у меня тут! – Малышка махнула собственной сумочкой. Я настороженно тормознул, как вкопанный.
Она медлительно приоткрыла сумочку. Там лежала пачка долларов. У меня зароились чрезвычайно необычные мысли в голове – криминал, проституция, мошенничество, хищение.
– Что это??? – я так и стоял, открыв рот, смотря на эту игривую идиотку, и здесь она, осознав, что достигнула подходящего эффекта, сияя сказала:
– Дурачина! Это – свадебный подарок Тараса нам с тобой! Тут 8 тысяч долларов. И я желаю шикарную женитьбу!
Я медлительно перевёл дыхание, обнял Малышку. Чрезвычайно страстно поцеловал её и попросил:
– Идиотка!!! Пожалуйста… больше… пока мы вместе… Никогда! Слышишь, никогда не изменяй мне!!!
Свадьба была шикарной. Тараса на ней не было.
После женитьбы Малышка стала чрезвычайно страстной любовницей в моей постели. Она заводила меня своим тяжелым голосом и непревзойдённой игрой, она раздвигала свои ягодицы и чуток хрипя просила выебать её в попу… Мы до настоящего времени пробуем весь секс-арсенал без всяких табу – золотой дождик, СМ, просто массаж и всё, что взбредёт нам в голову.
Мы живём уже 5 лет. Наш секс – разнообразен и изыскан. Средств хватает. Тарас пропал из нашей жизни. Мы имеем намерения через месяц брать квартиру. А позже завести ребёнка. Мы счастливы.
Однако самое основное – она с того времени никогда не изменила мне! И, почему-либо меня преследует какое-то глуповатое чувство, что ей это совсем не нужно…
