На некоторых юбках есть пуговицы спереди, поэтому, если вы снимите пуговицы, юбка исчезнет. Иногда, особенно долгими осенними ночами, мне грустно, и хочется немного встряхнуться и сделать какую-нибудь глупость. Итак, я сажусь в машину и еду по пустынным вечерним улицам нашего знаменитого скучного городка. Я расстегиваю застежку, оставляя себя без юбки, только чулки и пояс для подвязок. Я остановился на светофоре, и кто-то подъехал и встал рядом со мной.
Он не заметил, что на мне почти ничего не было, и он посмотрел на меня, а я посмотрел на него, и это было интересное и волнующее чувство. Просто нужно аккуратно ездить. Пожалуйста, не позволяйте полиции остановить вас. Произойдет что-то ужасное. Я представляю, как мчусь куда-то по темному, пустынному переулку. Откуда-то из ниоткуда появилась полицейская машина с мигающими огнями и вой сирен. Я останавливаюсь и сижу, но не могу пошевелиться, а моя юбка лежит на полу машины и я не могу ее сразу найти. Подходит полицейский, но он не может открыть окно и сидит, обхватив колени руками, прикрывая голые бедра. Он постучал ко мне и приказал выйти из машины, но я не двинулся с места. Он вытащил пистолет, и я открыла дверь, краснея от смущения и плача. Я вынужден подчиниться, выйти, раздвинуть ноги, наклониться и прислониться к капоту машины. Потом он подошел с фонариком и наконец заметил мое появление. Он молчит, и меня трясет легкая дрожь.
– “Превышение скорости, сопротивление полиции, неподобающее появление в общественных местах.. у вас есть оружие?” – сказал он, подойдя ко мне ближе и засунув руки мне под подмышки, присел на корточки и провел им по улице снаружи бедра, затем внутри. Его лицо так близко к моей белой, голой, беззащитной заднице. Он встал и прижал дубинку к моей спине. Я уже не просто дрожу, меня по-настоящему пульсирует, все мое тело мокрое от страха и волнения. Он опустил дубинку еще ниже, и теперь она оказалась у меня между ног. Он твердо втолкнул его в мою промежность, сжимая и расширяя мою пылающую, наполненную огнем вульву. Мой опухший, горячий клитор ужасно чешется от холодной дубинки, но рука лежит на капоте машины и я не могу ее снять. И я начал медленно, а затем все быстрее и быстрее, двигая задницей к его дубинке. Некоторое время он стоял неподвижно, затем убрал дубинку и сказал:
“Мэм, вы заслужили хорошую порку за этот трюк. Позвольте мне дать вам здесь вашу задницу. С этими словами он снял ремень и очень жестко трахнул меня в мою обнаженную задницу. Он больно ударил меня. Я вздрагивал от каждого удара, пытаясь избежать жгучей боли в заднице, но ничего не сказал, только приглушенный стон вырвался из моей груди.
«Ну, ты уже достаточно наказан», — говорит он, затягивая ремень. Я все еще надеюсь, что это всего лишь прелюдия и он сейчас будет вот так стоять позади меня и грубо схватит меня, и я не могу поверить, что это все, он я ухожу, сажусь в машину, выключаю свет и уезжаю. Измученный, я обернулся, обессиленный нагнулся и прижал горячую, мокрую задницу к холодному асфальту…
Потом я наконец беззастенчиво разрыдалась. Вот я и села на асфальт, соленые слезы и макияж размазаны по щекам…
