Проснулся я среди ночи и сначала не понял, куда нахожусь.
Потом я вспомнил.
Так.
Голова немного болела, неизбежное последствие вечернего возлияния.
У был д с ш, во р – ка.
Хотелось пить.
Я закрыл глаза, улёгся поудобнее и попытался снова заснуть.
Вроде на улице нет такого ветра, почему дом так скрипит.
Так, секундочку, стоп! Это не скрипка. И не только скрипка. Есть ещё камни. Дительская спальня. Значит, Герман и Вика решили и себе устроить неспокойную ночь, которую желали и мы.
Черт, а я ведь немного завидую старику Герману.
Тут к первому голосу добавился второй?
Сын улетучился.
Я осторожно встала с кровати, стараясь не шуметь.
Я тихонько подкрался к двери родительской спальни.Специально или случайно,кто знает?то не важно.Важно то,что я увидел за этой дверью.
В щель между дверью и косяком было отлично видно огромную родительскую кровать и п роисходящее на ней.
Сначала я не поверил своим глазам.
На кровати, на спине, лежала Виктория, полностью голая.
Я перевел взгляд вправо, к викиным ногам, и мое сердце чуть не остановилось…
Ноги были широко раздвинуты, а между ними лежало, уткнувшись лицом в мамину промежность, Аня?!?!
Сказать, что я был шокирован, значит ничего не сказать.
– “Ты спишь, придурок”, – раздался голос в моей голове”.
Нет, не может быть….
Ксе, как я уже говорил, третьим (или третьим) мы никогда к себе не приглашали, панртнёрами е менялись, ничего такого так сказать.
Кстати, о том, что ниже пояса.
Кроме шока и ревности, я, естественно, возбудился:
– от того, что я так близко вижу лесбийский секс двух шикарных женщин;
– от того, что одна из этих женщин – моя жена;
– или от того, что это – мама и дочка.
Я чувствовал, что своим стояком могу при желании пробить стену й просто болел от такого напряжения, смазка уже несколько раз капала на пол. Я тёк, как сука. Невыносимо хотелось подрочить.
Я думаю, особо не нужно объяснять, почему я не мог входить в него.
Дрочить я не мог, потому что, насколько ты помнишь, я был полностью голым, они бы это услышали, и это бы заметило, что я их видел.
Пока все это кипело у меня в голове, Вика отпустила одну из своих сисек, руку за голову, под подушку и что-то достала свободно.
«Что-то» оказалось двусторонним страпоном.
Хорошенько смазав страпон слюной, Анюта встала над ним на колени, потерла головкой вход в свою киску, а потом медленно села на него синий монстр.
Полностью усевшись на викин “член”, Аня начала размеренно двигаться на него, взад и вперед, привыкшая к габаритам.
Вскоре Аня, по-видимому, освоилась и начала более уверенно двигаться, все увеличиваясь.
Ее мама начала шлёпать Анюту по заднице, как бы раззадоривая и подгоняя ее?
Где, где Герман, блять.
Никого.
Я сомневался, что грохот горы, свалившейся с моего плеча, сейчас перепугает маму с дочкой!
Пальне стояло в кресле, которое сейчас мне было не видно из-за двери, старый развратник, тоже следил за двумя своими любимыми женщинами.
Новый укол ревности.
К вечеру я никогда не ревновал, думал, даже если что-то и будет у нее с кем-то из ее друга или вроде того, то ладно, не страшно.
Хоть это и странно (да просто безумно, блять, если честно), но все таки обе они – женщины. – Не чужой, конечно, но блять… Это же ее отец… Да ебаный в рот!
– “Вы что, совсем ебанулись?!”, – попросила меня закричать, ворвавшись к ним в комнату.
Делать я этого, естественно, не стал.
Глядя на Германа, я вдруг вспомнил, что говорила мне Аня, когда я спрашивал ее, откуда взялась ее сексуальная раскрепощенность.
– Это все благодаря семье, моей маме, – говорила она.
Я же уже говорил, что это особенная семья.
Герман, тем временем, опустился на колени на пол, позади Ани, так, что ее сладкая задница о казалась напротив его лица.
Аня слегка наклонилась вперед, Герман раздвинул руки в сторону ее полужопии и погр узил свой язык в анусе дочери.
– “Сука, это моя задница, только я могу ее вылизывать, съебись нахуй, старый хрыч”, – м ысленно вопил я.
Герман очень старался, было видно, как из дочкиной жопы стекает струйка папиной слюны, прямо на мамин “хуй”.
Глаза Ани были по-прежнему закрыты, она улыбалась и сладко стонала. Буквально физически чувствовала, как она наслаждается. Что ж, это даже можно было поз авидовать ало новый смысл, но тем не менее.. ляли ей неземное блаженство чем она, собственно, и занималась.
Я завидовал теперь всем троим.
Для себя я решил, что обязательно, во что бы то ни стало, добьюсь этого тоже было бы справедливо), нет льше, чем сексуальное наслаждение, мне захотелось включить это чувство семейности и на деёжности, любви.
Что ж, решение я для себя принял, время у меня пока есть, сегодня ведь только первая ночь в этом доме разврата?
Я решил пока ничего не рассказывать Ане, а понаблюдать за их поведением и ограничениями И дальше действовать по ситуации.
Герман вытащил язык из задницы дочки и звонко шлепнул по ней!
Герман встал, подобрался поближе к Анюте и приставил свой хуй к ее анусу.
Герман начал надавливать на анус, который сначала не очень хотел поддаваться, потом расслабился и раз – головка уже внутри.
Анюта наконец-то открыла глаза, широко распахнула, я бы сказал.
Герман начал неторопливо двигаться в анале родной дочери.
Глаза Анюты как заволокло пеленой, она была как в трансе.
Так и произошло.ь такая знакомая мне довольно знакомая улыбка.Освоилась,свыклась.опустила ее плечи,покрепче схватила за задницу и начала наращивать темп.Аня нагнулась ниже,чтобы Вика могла пососать ее грудь.вон, кыш!!!
Вика стала мять и сосать грудную дочь и тоже ускорилась, начав быстрее двигать тазом.
Я знал, что после такого Анютка долго не держится, так оно и вышло.
Через пару минут Аня напряглась, потом стала кричать, просто орать в голос, у нее начались конвульсии.
Это продолжалось около минуты, хороший, долгий оргазм.
Аня выслушала ее, приподнялась, улыбнулась и нежно поцеловала мамочку в губы!
Вдоволь нацеловавшись с мамой, Аня выпрямилась (она по-прежнему сидела на двух членах), прижалась спиной к животу ее папы, который сразу начал мять сиськи, повернулся гол ову, возможно, и начал играть уже с его языком.
Наигравшись языками, Аня осторожно слезла с мужчинами (оба по-прежнему грозно торчали), развернулась к Герману и села на лицо Вике.
Герман вытащил страпон из викиной киски, припал к ней ртом, полизал ее немного, затем развёрнул страпон назад, длинной, незаметно и вставил его назад, в киску своей драгоценной жены повыше и резко вошёл в него.
Герман сразу взял быстрый темп, было заметно, что ему не терпиться кончить.
Герман знал, как порадовать это, все по-честному.
Анютка нагнулась вперед, чтобы достать пальчиками до маминого клитора.
Так вцепилась в прости тыню, что костяшки пальцы побелели!
Дорогая Виктория тоже удостоилась отличного долгого оргазма.
Тут Вика расслабилась, руки уменьшили терзать простыню и теперь нежно гладили ее шё лковую (везде ебаный шёлк!) поверхность.
Мне всегда казалось, что шёлковое постельное белье – плавное и холодное!
Да и со сцеплением с поверхностью у них все было отлично.
Совершив еще несколько мощных и естественных движений, Герман резко выдернул хуй из вики ной задницы и направил его в сторону Ани.овскую сперму, порцию за порцию, порцию за порцию, на лицо, в рот, на волосы.
Герман издал какой-то утренний рык.
Собрав остатки спермы ртом, Аня вернулась к викиному лицу, опустилась над ним пониже , , крыт.
Струйка из аниного рта все текла и текла, сперма со слюной, от дочки к маме, это завораживает ло гом нежном поцелуе, в котором они гоняли только то, что переданную сперму вновь изо рта в рот!
Герман удовлетворенно наблюдал за этим, поглаживая свой опадающий болт!
Тут я осознал, что мне пора оставить свой наблюдательный пункт.
Я крался до двери Аниной (нашей, нашей, блять.
Я скользнул за дверь и осторожно прикрыл ее за собой.кровать, но сначала необходимо кончить, кончить, кончить?!?!
Я быстро осмотрелся и заметил свою майку, брошенную ранее на пол!
Схватив майку, я подставил ее под свой член и, как я и думал, пару раз передернув, начал неистово кончать.
Майку и бросила ее под кровать, чтобы не бросалась в глаза.Сам я поскорее лег и накрылся одеялом.л вид, что сплю.И очень вовремя!
Буквально через минуту послышались мягкие шаги, дверь приоткрылась и тут же снова закрылась, практически бесшумно.
Она тихонько легла ко мне под одеяло, прижалась к моей спине своей горячей красавице.
Мое сердце бешено колотилось, рука Анины была совсем рядом, но вряд ли она это почувствовала!
Я любил ее по-прежнему.
С помощью воздействия я наконец-то провалился во сне.
